Элиза, раздраженная этим грохотом, подошла и тронула Элен за плечо, но та лишь дернулась, молча требуя отойти.

Флоранс все это время сидела за столом, ковыряя ногтем сучок в столешнице. Она боролась с подступающими слезами, однако не выдержала и сдавленно всхлипнула. Элиза пододвинула стул и попыталась ее обнять, но Флоранс вздрогнула и отпрянула. Элиза повернулась к Элен, однако старшая сестра все так же стояла возле раковины. По спине чувствовалась, как она напряжена.

– Флоранс, все будет в порядке, – сказала Элиза, пытаясь успокоить сестру.

Она снова посмотрела на Элен. Слава богу, та соизволила повернуться к ним лицом и прекратила греметь посудой.

У Флоранс затряслись плечи.

– Я его ненавижу, – сказала она, глотая слезы. – Зачем он приходил? Он не может быть моим отцом. Правда, Элиза?

– Не знаю.

Флоранс заплакала.

Элиза сжалась от душевной боли, звучащей в этих слезах. Ее охватило странное, какое-то утробное отчаяние. Флоранс боялась излить свою боль в словах. Казалось, она оплакивала безвозвратно потерянную часть себя, исчезнувшую в одно мгновение. Ее рыдания накатывали волнами, снова и снова достигая пика, окутывая ее и отделяя от сестер. Она сидела сгорбленная, одинокая. Возникла пропасть, через которую нужно срочно перекинуть мост. Но как? Этого Элиза не знала.

Она ждала, глядя сначала в пол, потом в окно. Во дворе мекали козы. Где-то кукарекал петух. Солнечный свет заливал каждый уголок кухни. Элизе захотелось выбежать наружу, пройтись по траве, выйти на дорогу и углубиться в лес. Куда угодно, только не сидеть здесь, в бурном потоке эмоций, который она не умела остановить.

Через какое-то время Флоранс глотнула воздуха. Ее рыдания ослабели.

– Как маман могла это сделать? – спросила Флоранс, гневно кривя губы. – Как она посмела?

– Не знаю, – покачала головой Элиза. – Но послушай, мы же и впрямь не знаем, сказал ли он правду.

Она вновь попыталась утешить сестру, и опять Флоранс ее оттолкнула.

– Что мне теперь делать? – всхлипывала Флоранс, сидя с опущенными плечами. – Что?

Флоранс заплакала. Ощущая свое бессилие на фоне страданий сестры, Элиза почувствовала, как у нее защипало глаза. Она не хотела поддаваться страданиям, но разве она могла сейчас просто встать и уйти?

– Дорогая, если ты не хочешь его видеть, и не надо. Тебя никто не заставляет. Его приход ничего не изменил в нашей жизни.

Флоранс обожгла ее взглядом. Горе в них сменилось гневом.

– Как у тебя язык поворачивается такое говорить?! В нашей жизни изменилось абсолютно все.

Чувствуя свою полную растерянность, Элиза опять взглянула на Элен. Сестра по-прежнему стояла, прислонясь к раковине, и молча смотрела на них. Ее лицо было бледным, руки безвольно висели. Ни малейшего намерения подойти и помочь.