Элен извинилась и вышла из комнаты. Пока ее не было, все молчали. День клонился к вечеру. Тени становились все длиннее. Элиза смотрела в окно и чувствовала, как события прошлого смещались и сталкивались, образуя совершенно новый узор. Их мать изменилась, и причиной был этот немец. Клодетта осталась с отцом ради них с Элен, но счастье навсегда ее покинуло. Впервые Элизе стало до боли жаль мать. Неудивительно, что она срывалась на старших дочерях.

Вернувшись, Элен попросила Элизу выйти с ней. В прихожей Элиза увидела красное шелковое платье, переброшенное через перила лестницы.

– Зачем ты его притащила? – спросила Элиза.

– Надень платье, – прошептала Элен. – Быстро.

– Зачем?

– Просто надень. Мне нужно увидеть.

– Что увидеть?

– Не тяни время, – вздохнула Элен.

Элиза сходила на кухню переодеться, и, когда они обе вернулись в гостиную, Фридрих от удивления разинул рот.

– Вы когда-нибудь видели нашу мать в этом платье? – спросила Элен.

– Да. – Он торопливо заморгал, не в силах отвести глаза от Элизы. – Я видел это платье во время нашей последней встречи с Клодеттой. Мы обедали с ней в этом доме.

– Зачем? – спросила Флоранс. – Зачем вам понадобилось снова ее видеть?

– Чтобы поговорить, – ответил он, вглядываясь в лицо Флоранс, словно ища в нем что-то.

Флоранс лишь встряхнула головой и уткнулась взглядом в свои ладони.

Фридрих оглядел гостиную и вновь посмотрел на Флоранс:

– Я всегда хотел познакомиться с тобой. Но твоя мать…

– Она вам этого не позволила? – спросила Флоранс, в голосе которой сквозили слезы.

– У нее были на то причины.

Воцарилось длительное молчание.

– Итак, – нарушила его Элиза, прекрасно сознавая, чего они все ждут. – Значит, наша мама была в этом платье?