Элен вздохнула и сдалась:

– Хорошо, возьми одно. Посмотри на свой походный гардероб с точки зрения практичности. И не забывай: ночью в горах бывает холодно. Потом я постараюсь переслать тебе еще что-то из одежды.

Казалось, Флоранс смирилась с ситуацией. Наконец-то младшая сестра прекратила витать в облаках и обрела крупицу здравого смысла вместе с житейской мудростью.

Элен аккуратно сложила все, что сочла необходимым для дороги: платье, шорты, блузку и смену нижнего белья. Достав старую полотняную сумку, она принялась укладывать туда одежду. Затем добавила полотенце, кусок мыла, зубную щетку и щетку для волос.

– Теперь реши, что ты наденешь в дорогу.

Флоранс быстро заморгала. Вид у нее был страдальческий, словно только сейчас она поняла неизбежность отъезда.

– Дорогая, я тебе очень сочувствую. Но ты сама понимаешь…

Флоранс шумно сглотнула и взяла в руки свое любимое платье с красно-голубым узором.

– В сумке у тебя уже лежит одно, – осторожно напомнила ей Элен. – Я бы советовала тебе надеть брюки.

– Ну пожалуйста.

Элен вынула из сумки шорты, заменив их темно-синими брюками.

– Устраивает? Во всяком случае, они будут с тобой.

По щеке Флоранс скатилась слезинка, которую она тут же смахнула.

– Что я скажу маман? Придется рассказать о появлении Фридриха.

– Да. Ты ей расскажешь.

– Она сильно рассердится. Ей не понравится, что мы узнали правду.

Элен задумалась над словами сестры. Возможно, их мать испытает облегчение. А может, придет в замешательство. Зная Клодетту, нельзя было исключать, что она станет все отрицать или придумает какую-нибудь полуправду. Как-никак, она столько лет потчевала дочерей ложью и обрекла себя на жизнь, совершенно неприемлемую для ее натуры.

– О чем ты думаешь? – спросила Флоранс.

– О том, что нашей матери будет нелегко.

– Но если не рассказывать о чем-то важном, что затрагивает других, это все равно ложь. Согласна?