– А у вас большие потери?

Лицо Максин побледнело и вытянулось.

– Увы, тоже были, но лишь несколько человек. А у них десятки. Придурки. Мы показали им, где раки зимуют. Теперь будут знать… Послушай, я возвращаюсь обратно. Скажу по секрету, будем праздновать нашу победу. Правда, без лишнего шума. В общем, не то чтобы праздновать… так, соберемся, посидим, отметим. Но мне бы хотелось одеться получше.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. А вдруг фашисты снова вышлют карательный отряд?

Максин подмигнула.

– Об этом не беспокойся, – сказала она.

София не смогла сдержать улыбки, видя подругу такой жизнерадостной и полной сил.

– Если хочешь, надень что-нибудь из моего гардероба.

– Спасибо. А еще пришлись бы кстати какие-нибудь сережки и платочек.

Они отправились наверх и несколько минут разглядывали содержимое шкафа, а потом Максин принялась доставать изящные шелковые кофточки, нетерпеливо вертела их так и сяк, но, увы, они все оказались малы. Скоро по всей кровати валялись цветастые блузки, платья и тому подобное, но ничего Максин не подошло. Тогда София открыла комод, где у нее лежали платки.

– Ну-ка примерь вот это. – Она протянула ей яркий темно-красный шелковый платок, окаймленный золотистой бахромой.

– О! – Максин накинула его на плечи, проверяя, к лицу ли ей. – Какой мягкий! Можно я его возьму?

– Только постарайся принести обратно.

Максин все восхищалась, а София припомнила день, когда они с Лоренцо случайно увидели этот платок в магазинчике на Монмартре, в самом конце мощенной булыжником улицы. Она просто влюбилась в этот район, в его деревенскую атмосферу и, если такое можно представить, еще больше влюбилась в самого Лоренцо.

Она улыбнулась.

– Но если случайно его потеряешь, мы просто съездим в Париж и купим еще один такой же, – сказала она.

– Ты покупала его вместе с Лоренцо?

– Да.

– А это ничего, если я его надену?

София обняла ее и почувствовала, как бьется сердце Максин. Эта девушка была так добра к ее матери и теперь так много значила для них обеих.