Гарольд умолк и отвел взгляд. Бетти кивнула. Конечно, она знала, что случилось в Детройте в шестьдесят седьмом, как полиция устроила облаву в баре, незаконно работавшем после закрытия, как началась драка, как город бунтовал пять дней подряд. Сгорело много зданий, магазинов, складов. Грабежи, вандализм, более сорока арестов и больше тысячи пострадавших. В конце концов губернатор привлек Национальную гвардию. «Возмутительно, что они сжигают Свои же дома, громят Свои же магазины, – написала Сара в письме Бетти. – Я этого никогда не Пойму». Зато Бетти, помогавшая в то лето организовывать на ферме Блю-Хилл свободные дискуссии, их вполне понимала. «Представьте, что каждый божий день вы ходите мимо магазина, полного вещей, которых вы никогда не сможете себе позволить», – объясняла Джоди. Сперва она сидела у камина, скрестив ноги, потом воодушевилась и продолжила говорить стоя – невысокая, крепко сбитая женщина в джинсах и футболке с логотипом «Черная сила». Отблески огня сверкали на косичках, падавших на лицо, кожа негритянки поблескивала. «Представьте, что стоит вам зайти в этот магазин, и за вами будут ходить по пятам и обращаться как с вором! Представьте, каково видеть, как вашего отца и братьев останавливают, арестовывают, сажают за решетку ни за что! Они пытаются найти работу, пытаются на ней удержаться, а все считают их преступниками! Представьте, что каждый день вы идете в школу, и здание – ветхое, учебники давно устарели, в классах сидит по сорок человек, и вы прижимаете руку к груди, чтобы произнести клятву – одна нация, неделимая, со свободой и равенством для всех, – но ты-то знаешь, что это ложь, и для тебя нет ни свободы, ни справедливости. – Джоди округлила глаза, обвела взглядом сидевших вокруг нее женщин и мужчин. – Разве вам не захочется что-нибудь поджечь?»