– Наверное, то же самое, что сказали бы тебе твои родители.

Бетти поморщилась, представив реакцию своей матери.

– Ей объяснили, что она нарывается на неприятности. Люди станут бросать косые взгляды, говорить гадости или что похуже. Ее жизнь будет тяжелой. Если родятся дети, то их жизнь будет просто невыносимой, ведь метисов не любят ни там, ни там.

Сердце Бетти бешено колотилось. Не дает ли Гарольд ей понять, что они никогда не смогут быть вместе?

– А что думаешь ты? – поинтересовалась она.

Гарольд повернулся к ней и снова посмотрел на костер.

– Думаю, что чувствам не прикажешь, – заметил он и добавил прежде, чем Бетти успела обрадоваться или преисполниться надежд: – И все же проще любить того, кто похож на тебя.

Бетти уставилась на траву, слыша голос матери. «Одного полета птицы должны стаями водиться». И еще она помнила, что Сара говорит о евреях, которые сходятся с гоями. У матери были подруги, которые отказывались идти на свадьбу собственных детей, подруги, которые устраивали шиву, когда их дети связывали свою жизнь с неевреями, у них даже были внуки, которых они ни разу не видели. «А ты пропустила бы мою свадьбу?» Сара бросила на нее тяжелый взгляд. «Не испытывай меня!»

– Хотя в моем случае… – Гарольд сгорбился и вздохнул. – Может, я ставлю телегу впереди лошади, но я должен тебе сказать…

– Что?

– У меня не может быть детей, – тихо проговорил Гарольд. – Во Вьетнаме использовали химические дефолианты. Позже выяснилось, что солдаты, подвергшиеся их воздействию, заболевали раком. Или же становились бесплодными, их жены не могли выносить детей или те рождались с врожденными дефектами. Я знал, что никогда… – Он снова вздохнул. – Я знал, что и пытаться не стану, поэтому несколько лет назад сделал вазектомию. Чтобы уж наверняка.

Бетти стало тошно и грустно, ее охватила злоба и ярость к войне и к тем, кто лишил Гарольда отцовства.

– Мне очень жаль, – сказала она дрогнувшим голосом. – Мне очень жаль, что с тобой это случилось.

Он медленно кивнул.

– Я долго злился, но теперь… – Гарольд снова пожал плечами. – Нельзя же злиться вечно.

– Мне пришлось сделать аборт, – призналась Бетти в наступившей тишине. Она чувствовала, что должна рассказать то, чем не делилась ни с одним другим мужчиной, показать все свои шрамы. Довериться ему, как он доверился ей. Не поднимая глаз, она пояснила: – В девятнадцать лет меня изнасиловали. Дэв взял меня на концерт, и под кайфом я потерялась, а потом наткнулась на нескольких плохих парней.