«Я сказала моим докторам “с меня хватит”. Они дали лекарство от боли. Я почти не мучилась. Простите».

В этом месте был пробел, словно Сара остановилась, пытаясь собраться с мыслями и понять, за что извиняется и что еще хочет сказать.

«…за любые неприятности, которые я вам доставила. В банковской ячейке лежит завещание, ключ – в ящике тумбочки. Фредди Бэраш – Адвокат. Оставляю $ Внукам, Бетти – Украшения и Сувениры, кроме пары вещиц подругам».

– Да уж, – пробормотала Джо, искоса взглянув на сестру, – вполне предсказуемо.

«Будьте добры друг к другу, – написала Сара под конец, – с любовью, Мама».

Джо сложила письмо и убрала в конверт. Сестры помолчали и одновременно воскликнули: «Прости меня!» Бетти засмеялась, потом всхлипнула, шмыгнула носом и посмотрела на сестру.

– За что ты извиняешься?

– За то, что меня не было рядом, когда ты во мне нуждалась, – сказала Джо. – За то, что меня не было рядом, когда ты попала в беду.

Бетти вытерла пыль с бутылки, открутила крышечку и сделала глоток шнапса. Девять лет назад она отдала бы все что угодно ради этих слов, ради того, чтобы Джо взяла на себя ответственность за то, что случилось с Бетти. Теперь, после работы с психотерапевтом и разговоров с Гарольдом, она смотрела на вещи иначе. «Вы же были детьми, – сказал ей Гарольд глубоким, звучным голосом, который даже фразе о том, что у них кончились бумажные полотенца, придавал сакральный смысл. – Точнее, подростками! Разумеется, голова у Джо была занята своими делами. Такова природа зверя. А твоя мама, вероятно, просто пыталась удержаться на плаву». Психотерапевт Бетти, Эллисон Шумейкер, нежным мелодичным голосом убедила ее принять самое логичное объяснение. «Возможно, она действительно не замечала, что происходит. А когда узнала, то поступила как надо. Сестра попыталась вас защитить. Дала вам понять, что ей не все равно».