– А ты чему радуешься, скотина? – набросился он на казака. – Что эти гады издеваются над нами? Над нами – чоновцами! Надо мной – командиром батальона! Да я таких как ты…

– Мужики, – не дав комбату закончить фразу, перебил его Проханов. – Мужики, а может, нам девок позвать?

– Каких девок? – не сразу сообразив, о чем речь, спросил Аркадий.

– Ну, каких-каких… Местных. Гулять так гулять.

– Нет, – покачал головой обрадованный неожиданным поворотом Белых. – Не выйдет ничего. Если станичники узнают, что их дочки к вам затесались, они им ноги повыдергивают. Точно! И вам самим не поздоровится.

– А может, гармошку принести? – прервав повисшее в комнате молчание, предложил один из чоновцев – Василий, до этого не вмешивающийся в разговор. – У меня есть.

– Так чего ж ты сразу-то не взял! – заорал на него Проханов. – Неси давай скорей!

Вместе с Василием отправили и Белых – еще за одной бутылкой самогона.

Захар вернулся первым – пустой.

– На дала тетка Матрена, – отчитался он перед чоновцами. – Сказала, пусть деньги платят.

– Я ей покажу деньги! – взорвался Аркадий. – Беги к ней обратно да скажи: «Не дашь бутылку – хуже будет! Они – то есть, мы – сами придут и… и… и дом твой спалят!» Вот так ей и скажи.

Заметив, что казак замешкался, охмелевший комбат разошелся еще сильнее:

– Чего стоишь? Нагайкой тебя подстегнуть? Дуй давай скорей: одна нога здесь, другая там!

Захар попятился к двери.

– И жратвы у нее возьми, – крикнул ему вдогонку Проханов. – Да побольше!

На следующий день похмелялись. Потом отмечали Пасху. В этот день Аркадию было особенно тошно. Начавшееся с утра застолье веселья не прибавляло – от выпитого самогона настроение становилось только хуже.

– Матюх, ну почему мне так не везет? Никогда еще со мной такого не было. В вонючих окопах сидел, сколько раз ранен был, в тифозном бараке валялся, вшей кормил, друзей хоронил, а так гадко на душе никогда не было, – повернувшись к сидевшему рядом с ним Проханову, начал жаловаться на свою жизнь Аркадий. – То волком выть хочется, то поубивал бы всех на хрен. Всё меня бесит. Спать не могу. Может, сглазил кто? Или правда порог этот чертов меня проклял?

– Какой еще порог? – не понял чоновец.

– А на который наступать нельзя, когда в юрту входишь. Наступишь – жди беды. Инородцы так говорят. А я наступил.

– Дурак ты, комбат. Нашел кому верить. Эти узкоглазые – хитрые как не знаю кто! Небось, специально тебе всякой ерунды наговорили, чтобы ты в нее поверил и, если что, сам себя поедом ел.