– Нет, – шепчет Тота. – Что-то чую я неладное. Давай обратно.

– Вы спускайтесь к машине. – Она по-прежнему обращается к нему на вы, но на сей раз тоже перешла на шёпот. – А я быстренько поднимусь, всё, что надо, возьму и обратно.

– Ты не видишь, что творится?

– Тем более надо проверить. – И шёпотом на ухо: – Нашу дверь я сделала на тюремный лад. Просто так не откроют.

– Пошли, – громко скомандовал Тота.

На всех этажах картина почти одинаковая. Вот только на пятом этаже одна дверь оказалась очень крепкой, взлому не поддалась и дверь Дады, поистине как в тюрьме. А вот две соседние раскурочены.

– Здесь одинокая женщина жила. Русская.

– Пианистка?

– Надо посмотреть. – Дада решительно вошла. – Клавдия Прокофьевна. Клавдия Прокофьевна.

Тота бросился вслед за ней. В небольшой квартирке всё перевёрнуто. Вряд ли что отсюда унесли – всё бедно, а на столе записка: «Уехала к родственникам в Ставрополь» – и телефон.

– Слава Богу, – прошептала Дада и направилась к их квартире.

Тота и техника – разные понятия. Однако даже он оценил тюремный опыт Дады. Казалось бы, всё очень просто, но даже отъявленные мародёры не смогли замок Дады взломать. А она, тоже по опыту, как вошли в квартиру, сразу же за собой тщательно заперла дверь, хотя Тота ворчал:

– Зачем? Мы быстро.

Быстро не получилось. Как обычно бывает, всё в хозяйстве пригодится, всё ценно и дорого, да всё не унести. Битком набили старый чемодан отца Дады, ещё пару пакетов, вышли в подъезд, и, пока Дада возилась с ключами, внезапный, словно змеиный шелест.

– Да… – не успел докончить Тота, как от удара отлетел.

– Руки. Руки вверх! – услышала возле уха Дада. – Молчать! – В её рёбра с болью упёрлось дуло пистолета.

– Молчу, молчу, – подняла она руки. – Только не убивайте. Пощадите нас.

– Пощадим, пощадим, если послушной будешь. – Голос бандита стал игривее, громче. – А ну, открывай дверь, да поживей.

– Да-да. – На удивление Тоты Дада, как никогда ранее, очень послушна и даже голос переменила. А он это не вынес:

– Что вы себе позволяете?! – крикнул, рванул.