– У тебя была замечательная мать. Как она о тебе заботилась!

Я хотел у него о многом спросить, но, обернувшись, увидел, что он плачет. Долго ехали молча. Тота первым нарушил молчание:

– У меня в Москве есть фотка, где мы втроем – ты, я и Адам Ахмадов.

– А где Адам?

– В первую войну убили.

Мы разговорились. Вспоминали общих знакомых. Время и войны всех разбросали, некоторых уже нет. И вдруг я спросил:

– Слушай, Тота, а где Тамара Кобиашвили? Что с ней?

Наступила пауза.

– Мы с ней после школы поженились. В Тбилиси… Скоро развелись. Она уехала в Таллин. Вроде там вышла замуж. Больше я о ней ничего не слышал.

– Очень хорошая была девушка, – сказал я, потому что посчитал, что я должен про неё что-то доброе сказать. Эта тема, как и в годы юности, вновь породила между нами какое-то напряжение.

К тому времени мы уже ехали среди руин родного города. Было очень больно. Разговаривать не хотелось. Казалось, что всё наше счастливое детство, юность и молодость, что прошли в этом прекрасном и светлом городе, погребены под этими руинами.

– Ты где живёшь?

– Напротив театра. Прямо над «Спорттоварами».

– Это пересечение Мира и проспекта Революции!

– Да-да, там, где арка, – говорил Тота.

– А дом сохранился?

– Не знаю.

Мы проехали по разбитому до неузнаваемости проспекту Победы (ныне проспект Путина) до руин Дома моды. Здесь многолюдно – таксисты, базар. Свернули на улицу Мира, и тут, как Тота и сказал, у арки во двор стоит, явно кого-то выжидая, высокая статная женщина.

– Тота, это не тебя ждут? – спросил я.

– Меня. – Он не мог даже в голосе скрыть свою радость.