– Коннор и я… мы не были друзьями.

– Не может быть. – Не желает верить Синтия. – Такого не может быть.

Я – недуг. Всхлипывающий. Трясущийся недуг. Заражающий этих невинных, хороших людей.

– Были письма, – говорит Синтия. – Ты показал нам письма.

Сказочка о дружбе. Печальная подделка.

– Ты знал о яблоневом саде, – говорит Лэрри. – Он брал тебя туда.

– Там ты сломал руку, – напоминает Синтия.

Паутина лжи, постепенно сплетенная, теперь опутывает меня со всех сторон, словно защищая от правды. Которая ранит слишком больно. И все это очень печально. Нет, вот что произошло на самом деле:

– Я сломал руку в парке Эллисон. Я был один.

Один и одинокий, и не способный…

Синтия встает:

– Нет, в тот день в саду. Ты и Коннор были в саду…

Она смотрит на меня, смотрит по-настоящему, и этого взгляда ей хватает, чтобы понять.

– О Боже, – говорит она.

Я смотрю, как она сникает.

Зо:

– Но ты сказал мне, что он… Что вы говорили обо мне и что он…

Это наносит мне новый удар, а ведь я уже повержен.

– Как ты мог?

Она страдает. Я вижу, как последний кусочек дома, который я любил, превращается в пепел.