Ладно. Скоро поговорим.

Но мы так и не поговорили. По-настоящему. Мы здоровались, когда этого нельзя было избежать. Он признавал мое существование, но только формально. Можно было подумать, будто мы бывшие любовники, судя по нашему поведению друг с другом. Моим самым большим страхом было то, что он уже наведался к своему дяде и колеса правосудия завертелись, а я не узнаю об этом до тех пор, пока полицейские не придут ко мне, чтобы забрать.

В следующем декабре, спустя несколько месяцев после выпуска, я шел на автобусную остановку. Мимо ехал внедорожник. Он походил на автомобиль Джареда, но за рулем был не он. Или он?

Этот новый Джаред был худее, чем прежний, и на нем не было очков. Потом он заговорил:

– Все еще шатаешься по городу как извращенец?

Он сказал, чтобы я сел в машину, и отвез меня на работу. Я продолжал глазеть на него. Может, он наконец стал посещать фитнес-центр? Как этот парень сумел мотивировать себя? Почему он так изменился? Я поставил на то, что у него появилась подружка.

– Круто выглядишь, чувак, – сказал я.

– Мы какое-то время не видели друг друга, но я по-прежнему не голубой, – съехидничал Джаред.

– Я думал, ты в Мичигане. Что ты делаешь дома?

– Я бросил учиться и пошел в армию.

– Шутишь.

– Само собой. Я приехал домой на зимние каникулы, гений.

Я не сразу вспомнил, как мы общались раньше, но после короткой настройки вся остальная поездка прошла легко. Чем дольше я сидел в его машине – мы ехали минут десять, – тем больше осознавал, как сильно скучал по своему старому другу (семьи). Он всегда старался, хотя и в довольно грубой форме, спасти меня от меня самого.

Я же играл роль нравственного компаса. Но в какой-то момент пренебрег своей обязанностью, и это чуть не обернулось катастрофой, но было еще не поздно реабилитировать себя. Я не мог оставить Джареда в неведении.

– Я никому не сказал.

Мне хотелось, чтобы он ответил мне по-доброму, чтобы моя совесть стала чиста, но он, не спуская глаз с дороги, сказал лишь:

– Забудь.

Разумеется. Без проблем.