– Нет, ваше высокопреосвященство, – холодно сказал Эскобар, – депеша не будет послана.

Сандоваль посмотрел на иезуита с удивлением и потом сурово спросил:

– Это что значит?

– Это значит, что вы слишком рассудительны и не захотите выслать из государства людей, которые в эту минуту одни только могут спасти честь вашу и министра.

– Что это значит, брат Эскобар? – вскричал инквизитор с возрастающим изумлением, но уже не так строго. – Объяснитесь.

– Не могу, пока вижу это! – отвечал иезуит, указывая на доклад. – Он перепутывает мои мысли.

– А, понимаю, – сказал Сандоваль, – но мне нужны доказательства.

– Я могу доказать одним словом.

– Каким?

– Указать на истинных виновников.

– Говорите, брат Эскобар. Я вас слушаю.

– Я уже докладывал, что меня смущают и помрачают мои мысли…

Инквизитор взял доклад и сжег на свечке.

– Теперь извольте. Я предвидел это и желал избавить от нового труда.

– Что это значит?

– То, что я уже составил новый доклад. Вот он.

И иезуит подал инквизитору бумагу, которую тот с нетерпением прочел.

Это действительно был доклад. Но не такой, как первый. Здесь таланты, благочестие и добродетели ордена иезуитов превозносились до небес, много говорилось о чрезвычайных заслугах. Польза и необходимость присутствия иезуитов доказывались самым осязательным образом, и все доказательства вели к тому, чтобы утвердить их пребывание в Испании навеки.

– Да, да, понимаю, – сказал с досадой Сандоваль, но потом прибавил с любезностью: – Может быть, я и не откажусь… даже одобрю и подпишу этот доклад, но не теперь; я еще не имею причины верить…

– Положим так. Но позвольте и мне подражать вам. Я открою покуда половину тайны.