Дюпре обчистил его меньше чем за минуту, пока Леонс вынула из сумки другие туфли, надела их и без единого слова поспешно покинула тупичок и направилась вниз по улице Тур.

Дюпре забрал все: кошелек, ключи, носовой платок, очки, записную книжку, бумажник, визитные карточки, часы, обручальное кольцо, перстень с печаткой и даже ремень, из-за позолоченной серебряной пряжки, полиция скажет: Вам не повезло, сударь мой, ограбление в этом районе – большая редкость.

Дюпре был доволен собой – первый банкир на его счету. Он уверенным жестом закрыл свой холщовый мешок и двинулся по улице Тур в противоположном направлении. Он шел быстрым шагом, но совсем не торопился. Там было какое-то скопление народа, машина посреди проезжей части, лежащее перед самой решеткой радиатора тело. Водитель, зеваки, все охали и вздыхали… Дюпре, не замедляя шага, даже не повернув головы, продолжил свой путь. В тот самый момент он услышал мужские голоса, принадлежавшие двум агентам, которые прислонили свои велосипеды к машине и пробивались сквозь толпу: «Полиция, разойдись, что происходит?» Ответ не заставил себя ждать. При слове «полиция» распростертый на земле человек подпрыгнул вверх, словно на пружине, на долю секунды вперившись взглядом в «ласточек»[55], и принялся бежать быстро, словно заяц, а все настолько удивились, что никто даже не шелохнулся.

Хотя он бежал так быстро, как только мог, Робер все же сделал себе замечание, надо бы поменьше курить.

Головная боль сводила его с ума, но Рено старался думать точно и хорошо.

В полиции он сказал:

– Отделался легким испугом, у меня ничего не взяли.

Комиссар удивился.

– Наверное, он не успел меня ограбить, – рискнул Рено, – возможно, кто-то подошел, поди знай, и он испугался…

– Так вы говорите, ничего не взяли?..

Рено ощупывал пустые карманы и говорил, честное слово, совсем ничегошеньки. Никакого ущерба.

– Кроме вот этого, – сказал он, попытавшись изобразить жалобную улыбку и показывая на бинт, которым медбрат перевязал ему голову.

Полицейский, разумеется, не поверил. У всех свои причины, этот господин, вероятнее всего, не желал, чтобы жена знала, где он был. Он заметил белый след от обручального кольца, которого не хватало на пальце, да еще из-за отсутствия ремня Рено постоянно подтягивал брюки. Но что вы хотите, не заставлять же людей подавать иск, а если он хочет подарить вору то, что тот у него забрал, так пусть делает, как ему нравится.

Рено незамедлительно отправил в «Винтертур» пневматическое письмо. Но и тут он всего не сказал. Его мучил назойливый вопрос: по какой случайности его шофер сбил человека, сбежавшего по прибытии полиции в тот самый момент, когда его самого оглушили в переулке? Он пытался сопоставить оба события, искал связь между ними. Дело попахивало подставой, но он напрасно вертел задачку то так, то этак, ему не удавалось понять, откуда ветер дует и кто мог быть к этому причастен. Так что он не рассказал своему руководству истории с шофером, а только сообщил о нападении, жертвой которого стал. Из-за записной книжки, исчезновение которой не мог скрывать.