– Этого никогда не будет! – вскрикнул Ламберт.

– А вы думаете, вас спросят? Вы – просто старый болван, и больше ничего! Неужели вам больше по душе, чтобы Кингтон сделал вашу дочь своей любовницей, чем вас – тестем человека, имеющего возможность довести до эшафота первого лорда Англии? Предоставляю вам время подумать об этом на досуге! Через три дня я должен доложить о вас. Если вы будете покорны, то ваше счастье будет обеспечено, если же нет, то в Лейстершайре еще найдутся цепи, чтобы навеки приковать вас к сырым стенам.

– А если я убью вас и убегу сам? – мрачно сказал Ламберт, невольно хватаясь за рукоятку кинжала.

– Я живал между испанцами и итальянцами и то бывал всегда проворнее кинжала бандитов, и вы погибнете, как только вытащите кинжал из ножен! Во-первых, я всегда начеку и моя рука даже в пьяном виде никогда не ошибается; во-вторых, вблизи находятся люди, которые ждут, чтобы время от времени я подавал им сигналы, знаменующие, что я жив, здоров и весел. Не дам я этого сигнала – и через час парк Кэнмор-Кэстля будет полон вооруженных людей и ваш смертный приговор готов. Если вы попытаетесь бежать, то вам не удастся далеко уйти. Да и не в том дело: в тот самый момент, когда станет известно, что вы поступили предательски, сэр Кингтон имеет разрешение графа Лейстера опозорить вашу дочь, а он очень жаждет этого! Вы не можете доставить ему большее удовольствие, чем нарушив условия, поставленные графом. Слово лорда защищает вашу дочь до тех пор, пока я доволен вами и буду посылать хорошие сведения о вас. Если же вы провинитесь в чем бы то ни было, то она поплатится за вас. Поэтому если вы любите свою дочь, то должны беречь меня как зеницу ока!

– Можете ли вы дать мне клятву, что чести Тони ничего не грозит до тех пор, пока я не выйду из повиновения графа? Вам неведомо чувство отца, дрожащего за судьбу своего ребенка!.. Эта мучительная боязнь ужаснее, чем страдания предсмертных конвульсий! Поклянитесь честью своей матери, своей верой в Бога, что честь моей дочери останется незапятнанной, если я буду повиноваться и подчиняться! – воскликнул Ламберт.

– Даю вам эту клятву, и вот вам моя рука, а я еще ни разу в жизни не нарушал данного слова! Благодарите Бога, что Он просветил ваш рассудок и не дал вам оставаться в прежнем упорстве, которое повело бы только к вашей гибели. Я предпочитаю быть другом честного человека, чем шпионом упрямого болвана. Если вы спокойно рассудите все это дело, то найдете, что оно сложилось далеко не так уж плохо. Лорд Лейстер вовсе не желает причинить вам зло, он только хочет быть уверенным в том, что с вашей стороны ему ничего не грозит, а Кингтон поостережется причинить бесчестие вашей дочери, пока лорд хоть немного дорожит вами.