Сеньор приставил к рожающей жене капитана своей стражи, худого человека с кривым птичьим лицом и повадками труса. Его не любили и боялись, считали шпионом своего хозяина. Секретарю тоже было приказано присутствовать. В отличие от капитана, Бернар Жубер понимал, что в родильной комнате мужчинам не место, и потому устроился в самом дальнем углу, чтобы пощадить скромность хозяйки замка.

Жена Жубера, Флоранс, служившая при Маргарите де Пивер фрейлиной, дежурила у постели роженицы. Кроме нее, в комнате присутствовала еще одна женщина из деревни, Сесиль Кордье.

– Долго еще? – раздраженно спросил капитан, устав ждать.

Его будущее зависело от благополучия семьи де Брюйер и расположения хозяина.

– Это уж как природа распорядится, – отозвалась повитуха. – Такие дела ускорить невозможно.

Очередная схватка скрутила истаявшее тело Маргариты де Брюйер, и она закричала, а капитан с отвращением отступил назад.

Лицо Анны Габиньо на протяжении всех двенадцати часов родовых мук было непроницаемо, но правда явственно читалась в ее глазах. Она видела больше пятидесяти зим и помогла появиться на свет множеству ребятишек – и не верила в то, что хозяйка Пивера переживет это испытание. Воля к жизни в ней угасла, тело обессилело. Вопрос заключался лишь в том, удастся или нет спасти ребенка.

Флоранс Жубер гладила Маргариту по голове. Сесиль Кордье подавала повитухе то, что ей требовалось: оливковое масло, чтобы помочь младенцу продвигаться, чистые тряпки, настойку из теплого меда и чеснока, чтобы смягчить пересохшие губы роженицы.

– Вы очень мужественно держитесь, – прошептала Флоранс. Лицо у нее раскраснелось от волнения. – Осталось уже совсем немного.

Маргарита снова закричала, и на этот раз мадам Габиньо приняла решение. Если не в ее силах спасти свою подопечную, она может хотя бы обеспечить ей в последние ее часы уединение и достоинство. Повитуха поманила к себе Флоранс.

– Госпожа не выживет. Мне очень жаль.

– Неужели совсем ничего нельзя сделать? – прошептала Флоранс в ответ.

– Она потеряла слишком много крови, к тому же так до конца и не оправилась после трагедии своих прошлых родов. Но ребенка еще можно попытаться спасти.

Флоранс посмотрела ей в глаза, потом кивнула, хотя и знала, что поступает против воли сеньора.

– Прошу всех покинуть комнату, – произнесла она громко. – Так просит повитуха.

Бернар Жубер немедленно поднялся и собрал свои бумаги. Капитан же воспротивился.

– Я отказываюсь выходить, – заявил он. – Мне строго-настрого приказано неотлучно находиться при госпоже.

Флоранс сделала шаг в его сторону: