Я был восхищён после таких откровений: она уже не казалась мне легкомысленной дурочкой, которая посвящает свою жизнь развлечениям и беспорядочному сексу. «Нет, ты посмотри, ветошью прикидывалась… Насколько всё-таки лицемерны женщины», — подумал я.
— Ну хорошо… Как изменить эту ситуацию? — спросил я.
— Только время может
— А я, по-твоему, что здесь делаю?
— Сперва начнётся страшная ломка, как у наркомана. Потом навалится тоска и охватит полное безразличие ко всему, что не связано с ней. Возможно, ты сопьёшься или полезешь в петлю, но импотенцию я тебе точно гарантирую.
— Нет! — взмолился я. — Лучше в петлю!
— Умирать не страшно, если получил от жизни все ништяки, — сказал я. — Но самое страшное — это потерять себя, а потом влачить жалкое существование под каблуком…
— … или под галоперидолом, — с грустной улыбкой заметила Анюта.
Потом она пыталась объяснить мне сущность космологического детерминизма, — в том смысле, что все события в нашей жизни предначертаны, что все люди взаимосвязаны через ноосферу и что свою карму может изменить только избранный, — а у меня глаза полезли на лоб от удивления.
— Если в твоей жизни появилась фатальная женщина, то это не случайность, — говорила она назидательным тоном, — это означает, что ты или твои родственники серьёзно нагрешили.
Я аж вздрогнул от этих слов и вспомнил последнюю запись в своём дневнике, которую я сделал накануне этих событий, — казалось, что моей рукой водила сама Аннушка.
— В первую очередь вы связаны через космос, а потом уже физически, — продолжала она меня кошмарить. — От неё просто так не уедешь на поезде и не спрячешься в другом городе. Если она захочет, она достанет тебя везде, даже на обратной стороне Луны. — И я с надеждой посмотрел на ночное светило.
— А если её грохнуть? — предположил я — Анюта даже руками замахала и выпучила свои ледяные глазища.
— Ты что! Даже не думай об этом! Типун тебе на язык! После смерти она станет ещё сильнее, и тогда у тебя вообще не останется шансов на спасение. А так, возможно, она тебя когда-нибудь отпустит…
— Если найдёт кого-нибудь поинтересней? — спросил я.
— Навряд ли… Такая связь обычно даётся на всю жизнь, — ответила Аня с видом знатока.
— Мой тоже поначалу дёргался, а потом затих, — с лукавой ухмылкой констатировала она. — Сейчас водочку попивает. Дует шмаль. Нюхает кокс. Всё как полагается. Вялой пиписькой тычет куда ни попадя. Каких-то беспонтовых шлюх пердолит назло мне, но я-то знаю, что он без меня никто. Я — его свет. Я — его воздух. Я — его мать. Потому что сделала его, а не только родила, как эта кукушка. Без меня он сопьётся. Без меня от сдохнет от тоски.