— Андрюшенька, сигареткой не угостите? — спросил мужчина, когда мы проходили мимо.

— Доброе утро, Олег Валентинович! — бодро произнёс Андрей, протягивая соседу руку. — Вы что в такую рань поднялись?

— Чара старая уже, — ответил тот, делая скорбное лицо. — Мочевой пузырь не держит. По пять раз за сутки выгуливаем.

— Значит инфекция какая-то… К ветеринару надо ехать.

Удивительная атмосфера наполняла этот райский уголок. Не верилось, что здесь протекает такая же жизнь, как на Урале или в Сибири, что здесь так же вкалывают, борются за выживание, так же страдают, покрываясь морщинами, так же болеют и умирают в муках. Мне не верилось, что в этом маленьком уютном мирке может случиться пьяная потасовка или тебя могут ограбить на улице. Не верилось, что здесь кто-то может быть недоволен своей жизнью.

Я оглянулся по сторонам, прежде чем войти в подъезд трехэтажного дома, — очаровывали неправдоподобно яркие краски, как будто созданные кистью добродушного Шагала. Это был мир моего детства: небольшие уютные домики с длинными балконами, на которых развивалось белоснежное бельё; детские площадки с «радугами» и «ракетами», с каруселями и горками, с многоцветием клумб и палисадников; аккуратные резные лавочки и беседки… А на заднем плане, над крышами этих лилипутских домов, восходили к небу исполины Кавказских гор.

Калугин открыл дверь на первом этаже, и мы вошли внутрь квартиры.

— Миленько, — констатировал я, прогулявшись по комнатам.

— Это не моя, а моего товарища, — ответил Калугин. — Он сейчас живёт и работает в Краснодаре.

— Сколько платишь? — спросил я, постучав крендельком указательного пальца по дубовой крышке массивного стола в центре зала.

— Только коммуналку, — ответил Андрей.

Я огляделся по сторонам: мебель была сделана из настоящего дерева и слегка отдавала стариной, а ещё она была покрыта вековым слоем пыли. На широком кряжистом комоде стояла фарфоровая ваза с букетом засохших цветов. На стенах висели фотографии в рамочках и пастельные пейзажи, нарисованные маслом. За плотными шторами разгоралось яркое солнце, но в комнате царил загадочный полумрак, слегка рассеянный бледно-жёлтым лучом, пробившимся через пыльную портьеру.

— У меня такое чувство, — сказал я, втягивая ноздрями приторно-сладковатый запах помещения, — что здесь кто-то зажмурился недавно.

Андрей только плечами пожал.

— Пойдём на кухню, — сказал он. — Попьём чаю и завалимся спать. Я — до двенадцати, а ты можешь спать до упора, пока морда не треснет. Я вернусь через сутки.

— А ключи? — с тревогой спросил я.

— Ключи — в одном экземпляре. Я тебе их не отдам, но в твоей комнате есть балкон… Он довольно низко над землей… Если что-то понадобится, выйдешь и зайдешь через него. Тут не надо быть ниндзя — всё-таки первый этаж.