— Тут уснешь, — ответил Прохор, — когда воют и падают чертовы бомбы.

— А что же ты хотел, голубчик? Война! Скажи лучше вестовому, пускай седлает коня.

Отдав распоряжение, Суворов снова склонился над книгой.

«Желая вопросить бога о предстоящем походе, — читал он, — Александр прибыл в Дельфы. Случилось так, что его приезд совпал с одним из несчастливых дней, когда закон не позволяет давать предсказания. Сначала Александр послал за прорицательницей, но так как она, ссылаясь на закон, отказалась прийти, Александр пошел за ней сам, чтобы силой притащить ее в храм. Тогда жрица, уступая настойчивости царя, воскликнула: «Ты непобедим, сын мой!» Услышав это, Александр сказал, что не нуждается больше в прорицании, так как уже получил оракул, который хотел получить...»

Суворов захлопнул книгу, на корешке которой еле виднелась полустертая позолота букв «Плутарх», и несколько секунд сидел неподвижно с закрытыми глазами. Потом энергично встал и вышел из шатра, возле которого вестовой казак уже держал за уздечку его серого дончака. На темно-сиреневом небе еще мерцали звезды, но на востоке, где-то там, за Волыжиным лесом, загоралась красноватая полоска близкого рассвета. Позади неугомонно шумело море, а на лимане стоял полный штиль. Канонада с обеих сторон прекратилась, и в ушах аж звенело от тишины.

В сопровождении ординарца и коменданта крепости полковника Тунцельмана Суворов объехал все батареи, осмотрел поврежденные бомбардированием валы и стены, побывал в казачьих сотнях. Долго всматривался с западного вала в виднеющийся вдали рог косы, в единственное маслиновое деревце, возвышавшееся за версту. Важные мысли обуревали его. Несколько турецких судов маячили с зарифленными парусами где-то на самой середине лимана, но Александр Васильевич уже знал, что Гасан-паша привел сюда из Варны главную эскадру, и теперь Очаковский флот мог серьезно угрожать крепости.

Но ни предутренняя тишина, ни высокое, подсвеченное близким восходом солнца небо, ни спокойная гладь лимана, над которым торчали тонкие мачты парусников, не предвещали грозы. Словно бы и не разламывали час назад чугунные ядра крепостные каменные стены, не шарахались казацкие кони от огненных смертельных клубков, падавших на их спины. Только море, будто могучий богатырь, прилегший отдохнуть, размеренно дышало рядом за южным валом.

Суворов подъехал к своему шатру. Неподалеку в походной церкви уже горели свечи. У входа разговаривали штаб — и обер-офицеры, генерал-майор Рек. Ждали начала литургии по случаю праздника Покрова. Генерал-аншеф только успел соскочить на землю, как неожиданно бухнуло на лимане и, разрезая тишину, над головами завыли ядра.