Так же наш отряд пополнили расформированным девятым отрядом. ВИЧевых, согласно новому закону, перевели на общее положение, а так как они были неприспособлены к режиму, по причине того, что большинству из них было нечего терять, их перевели в четвёртый отряд, чтобы они не создавали проблем. ВИЧевые тоже держались отдельно, уже привыкшие к своему коллективу. Ещё на централе я узнал, что от ВИЧевых можно заразиться только через кровь либо половой акт, поэтому каких-либо предрассудков по отношению к ним не было. Живут и живут. Многие среди них были бывшими наркоманами, но были и крепкие, здоровые парни, не употреблявшие наркотики, несмотря на болезнь, выглядящие бодрыми и здоровыми. Таких было несколько человек, и как выяснилось, они были ВИЧ-носителями, сама болезнь им никакого вреда не приносила.

С пятого отряда вместе со мной переехал и один из обиженных. Это был странный человек, он ни с кем не разговаривал, только мычал, и вёл себя как психически больной аутист. Свой срок сидел он давно, мог во дворе копаться в мусорке, подбирать бычки, активисты его постоянно били и гоняли убираться, при этом он часто огрызался на них и не слушался. Вечно грязный, немытый, не стиранный, все его избегали, даже другие опущенные. Обиженные в отрядах держались отдельно, жили в отдельном проходняке, и был среди них свой главпетух, который распределял обязанности по уборке и другим делам. Многие из них были опущены по малолетке, кого-то опустили на зоне. В отличии от малолетки, на взросле редко пользовались услугами петухов, и в основном занимались этим неженатые пересидки со сроками по пятнадцать лет. А этот обиженный держался от остальных отдельно. Говорили, что он был сыном какого-то авторитета, сам являлся ярым отрицаловой, его не могли сломать физически и опустили, отбив при этом голову, ещё когда хозяином зоны был Зорин. После этого у него съехала крыша. Так это было или нет, никто точно не знал. Но похоже было на правду.

Переобулся

Клубников бугры особо не любили, считая, что те живут особо вольготно: на работу уходят утром, приходят вечером, незадолго до отбоя. Козлы в клуб не заходили, хотя штаб СДП был в соседнем здании. Это было табу, и Шалай об этом знал, но закрывал на это глаза, из-за того, что в клубе находился кабинет Совета Коллектива Колонии. Конечно, на ежедневные мероприятия, дежурные козлы заходили в клуб, но дальше фойе и зала их не пускали. А если какой-нибудь новенький козёл осмелился заглянуть в клуб вне мероприятий, или во время них заглянул в коридор, ведущий к кабинетам, то в лучшем случае его оттуда гнали отборным матом, а иной раз могли и избить, если подвернётся под руку завхозу клуба, Москве, Лобаню или колоническим активистам. Поэтому от режима клубники особо не страдали, если их кто мог гонять, то только внутри клуба, а своих там особо не гнобили, только если за дело. Поэтому председатель СДП отряда и бугры всячески старались клубникам досадить. Если днём в отряде убирались немногочисленные чуханы, обиженные и мужики, по каким-то причинам не выходившие на работы, то вечером, перед отбоем, на уборку гнали кого-нибудь из клуба. Во время приёма пищи также старались отправлять выносить посуду клубников. Однажды эта участь коснулась и меня.