Козлы у ларька постоянно щемили народ. Обычно туда приходили самые наглые, помню одного, высокого и с отрицаловскими звёздами под ключицами, которые было видно сквозь его, сделанную по заказу на швейке, чёрную рубашку. Набиты звёзды, а сам козёл и гадёныш. При мне он отобрал у мужика коробку печенья для себя, оставив ему лишь чай. На нас они наезжать боялись, да и видели у меня косяк на рукаве, но всё же требовали: «Для Шалая!». Пришлось немного, но уделять. Правда Москвы тогда рядом не было, при нём, возможно, и побоялись бы. Хотя Москву все в зоне и уважали, но Шалай был исключением. Шалая все ненавидели, боялись и друзей у него не было даже среди других бл*дин. Не говоря уже о Людях, которые остались в этом гадюшнике. Однажды Москва пришёл в клуб с синяком под глазом.

— Что случилось? — удивлённо спросил я у него.

— С Шалаем кое-что не поделили, — вкратце ответил он мне, и я понял, что лучше не допытываться.

Для Шалая не было никаких авторитетов, он никого не боялся и был опьянён своей безнаказанностью. Он досиживал десять лет, и почти весь этот срок ломал и опускал людей. Человеческое в нём отсутствовало.

Если передачка попадала в отряд, то за долей для Шалая всегда приходил козёл. И попробуй откажи, кто бы ты не был. Поведут в штаб СДП. Списки тех, кто получал передачки у них были, доступ в отряды тоже. Долю — Шалаю, долю — завхозу, и трети передачи уже нет. Иногда меньше, у кого-то и больше.

А Тайвань в это время перевёлся из клуба работать в КДС[297]. Поэтому у нас был свой человек на выдаче передач. Когда кому-нибудь из кабинета ТБУ приходил кабанчик, Тайвань отзванивался в клуб, и мы были в курсе. Быстро шли несколько человек к штабу, отводил нас Семён, у которого был пропуск и который за это получал свою пачку сигарет, забирали передачку раньше положенного времени и до того, как об этом пронюхают козлы и быстро несли её обратно в клуб, а не в отряд. А в клуб, как я уже говорил, козлы зайти боялись. Шалай, как ни странно, за это нас не прессовал. А вот козлы получали по полной, спрашивал он с них за такую неосмотрительность. Ну и поделом им.

Болезни

Однажды, ложась по отбою спать, я почувствовал, что на выбритом наголо затылке мешается какой-то прыщ. Задел его рукой, он вроде сразу вылез. Я уснул. С утра просыпаюсь, а у меня выросла вторая голова — затылок опух настолько, что не пошевелить даже шеей, приходилось держать голову только прямо и, чтобы посмотреть по сторонам, поворачиваться всем телом. Голова дико болела, и по ощущениям была высокая температура. Утреннюю проверку я еле отстоял.