И точно: порог переступили сразу двое: Осадчий и сам Забияка.

— Я хлебы поставил, как ты учила, — переступая с ноги на ногу, доложил Кондрат Осадчий, глядя на Степаниду и косясь на Оксану. Показал на Забияку: — Мы вот вместе… ставили.

— Вот и молодцы! — сказала Оксана. — Сами ставили, сами испечете, сами и есть будете… Все ваши дела?

— Все, — покашлял в кулак бравый сотник.

— Доложились, ну и ступайте!

— Оксана! — вступились за казаков казачки. — Ладно уж, пусть идут к столу.

— Ваше дело! А я приваживать бы не стала! — дернула плечами Оксана Гарная.

Казачки, однако, были милостивы, поднесли казакам по чаре, но тотчас и вытолкали за двери.

— Им только дай повадку! Отбою не будет! — гневалась Оксана. — А ну, все наливайте! Все, все! Выпьем за нашу Степаниду! Любила ее, а теперь она мне роднее сестры. По годам ты мне ровня, но будь же мне старшей.

Встала, поклонилась Степаниде, рукою земли коснувшись.

Не умея ответить на этот порыв, Степанида неловко поклонилась в ответ и, чтобы развеять печаль, которая, как туча, повисла над столом, вышла на середину светелки и запела хороводную песенку своей девичьей весны:

Пока пела первую строку, казачки из-за стола вышли да и повели хоровод, подпевая своей соловьиногорлой подруге.

Вдруг дверь рванули. Вошел сотник Забияка, по-другому вошел, не так, как в первый раз.

— Извиняйте меня! Не моя в том вина, что ваш законный праздник нарушаю. Из Погребищ казак прискакал. Коронный обозный пан Чарнецкий напал вчера с войском на ярмарку. Порезал всех, старых и малых.

3

Пан Чарнецкий, как чума, шел Бугом, выкашивая людей. Даже красавиц не брали в полон — убивали.

У пана Чарнецкого было несколько полков, у сотника Забияки — сотня. Сотни иных городов и местечек насчитывали по тысяче и по полторы тысячи казаков, но в Веселой Кринице отряд не превышал трех сотен. Послали за помощью к полковнику Богуну, поклялись держаться до смертного конца.

Только пан Чарнецкий шел не воевать, он шел мстить за свой плен, за Батог. В его войске были братья и слуги убитых на Батожском поле рыцарей.

Против тридцати пушек карателей у казаков было две, да только у запорожцев прозвище — не пустой брех. Забияка он и был Забияка. Стоило казакам дрогнуть, как являлся их сотник, сам колол, и стрелял, и пушку наводил. Не пришлось Чарнецкому взять Веселую Криницу с ходу. С утра до полдня шел бой. Устали жолнеры поливать кровью землю вокруг Веселой Криницы. Отступили.

У Змея Горыныча три огнедышащих головы, у Чарнецкого их было тридцать. Вот и принесли Оксане Гарной в хату сотника ее ненаглядного. Ядром убило.