1

Город Керчь, всегда живой и шумный, в этот воскресный день был особенно оживленным. С утра улицы и переулки города заполнились многоголосым говором людей, маршами духовых оркестров, скрипом телег, цокотом копыт, солдатскими песнями, — и все это устремлялось к морю.

По зеленоватой глади пролива из Тамани в Керчь легко и быстро скользили рыбачьи лодки с белыми остроконечными парусами; катера и моторные шхуны, скапливаясь, останавливались у пристани, где под английским флагом шипел парами огромный пароход.

По крутым трапам парохода непрерывной цепочкой сходили солдаты, одетые в зеленые английские шинели, затянутые широкими кожаными поясами; подъемные краны сгружали орудия, ящики с винтовками и пулеметами, тюки с обмундированием. На набережной, огибающей полукругом бухту, на приморском бульваре, украшенном русскими и иностранными флагами, у домов богачей, расположенных вдоль бульвара, колыхались и шумели толпы людей. Взгляды всех были устремлены к проливу, где разгружался американский пароход и куда спешили русские офицеры в английских мундирах, в цветных фуражках. Вдруг над бульваром теплый и неподвижный воздух огласился громкими восклицаниями:

— Идут! Идут!..

За оградой бульвара как-то сразу закачались головы людей, знамена, деревья, как будто на них налетел сильный, шквальный ветер.

— Идут!..

— Идут! Лопни мои глаза, идут! — закричал парень в рваной одежде, взбираясь на гранитный парапет, отгораживающий пристань. — У меня морской глаз… Вижу — миноносец режется. Вот и второй. А вон и третий…

— Долой проклятых!

— Кто кричит?

— Рабочие…

— Арестовать!

— Виват англичанам!

— Виват французам!..

Четыре крупных темно-серых миноносца стремительно высунулись из-за мыса крепости и растянулись ровной линией по проливу. Тревожно волнующиеся черные клубы дыма быстро сливались в длинную грязную тучу, омрачающую светлые воды пролива.

— Смотрите — еще, еще выходят!

— Французские!..