— Тятя! — вскрикнул мальчик, плача и прижимая к груди дрожащие ручонки.

— Ничего… сыночек, — протянул отец, с трудом размыкая синие губы, — я и одной буду драться. Не плачь, сыночек, не надо!..

В эту минуту из-за бугра послышались отчаянные крики: — Наших сбили! — Окружают курган!

С кургана, где трепетало красное знамя, сбежало человек двадцать партизан. Кувыркаясь, они слетели по крутому склону вниз, точно брошенные камни.

Шумный первым увидел, как покатились партизаны с главного кургана.

— Смотрите! Они бросили курган! — кричал он Дидову.

— Опять самовольно! — ахнул Дидов, отнимая от глаз бинокль. — Это Данило! Беги, Петька, туда, скажи: приказываю вернуться, занять курган! А нет — я расстреляю всех до одного!

Петька бросился к кургану.

По Дидов не вытерпел и сам побежал навстречу бегущим и орал срывающимся и хриплым голосом:

— Стой!.. Убью!.. Ложись!..

Пулемет белых резанул по отступающим партизанам. Дидов скатился в узенький карьер, куда сбежали с кургана партизаны. Здесь оказались и Данило, командир центрального пункта позиции, кому так доверял Дидов, и его помощник — огромный парень Иван Дурнагай, в генеральской фуражке с красным околышем, и их верный друг по тюрьме Собачкин. Они окружили Шумного и все наперебой кричали.

— Ты еще молокосос! Не ори на меня! — зло говорил Данило. — Там прут одни офицеры, а у них английская техника.

— Я вам говорю, что Дидов приказывает занять курган! — настаивал на своем Шумный. — Из-за вас отрежут роту Удедова!

— Ты что наделал, тудыть твою!.. — закричал Дидов, вынырнув из толпы оторопевших бойцов и подскакивая к Даниле. — Офицеров испугался? Ты думал, что это тебе коней красть? Живо на курган, а то застрелю!

— Да подожди, не горячись… Ты выслушай…

— Взять курган, говорю тебе! — снова гаркнул Дидов и выхватил из кобуры револьвер.

Дурнагай встал между ними и, помахивая черным парабеллумом, оправдывался:

— Да там невозможно держаться! Их подошла туча!

Шумный отскочил от бойцов и закричал Дидову:

— Товарищ командир, они бросили знамя!