— Это какую же стратегию вы решаете? — мрачно бросил Дидов.

Савельев замялся, но тут же вышел из затруднения:

— Это секрет.

Горбылевский передернулся.

— Не то ты говоришь, Савельев! — раздраженно и предупреждающе сказал он.

— Я знаю, что говорю, — властно отрезал Савельев.

— Нельзя так говорить с Дидовым, — возмущенно сказал Байдыков.

— Прошу не учить меня как говорить, — оборвал Савельев, зло взглянув на Байдыкова. — Ишь ты, а еще политработник… Я говорю, что самостоятельное существование ваше кончилось, больше мы не потерпим разгула. Дидов своими действиями похож на Махно, а отряд его — на шайку!

— Стой! — вдруг взревел Дидов, хватаясь за рукоять своей большой кавалерийской шашки. — Смотри, если только услышу еще слово — не стерплю! Тут же зарублю! Ты чуешь?.. Я — Махно?! — Он шагнул к Савельеву, но снова отошел к стене и добавил: — Отряд мой не потерпит этих слов! Мы кровь льем за наше рабоче-крестьянское дело!

Горбылевский резким жестом сдвинул лохматую черную папаху на затылок и, уничтожающе взглянув на Савельева, обернулся к Колдобе.

— Товарищи, что он делает?

Савельев после короткой паузы продолжал уже тихо:

— Ну, вот факт: ты хватаешь помещиков, интеллигенцию, берешь с них деньги, вещи, продукты, скот. Подрываешь авторитет партизанского движения.

— А как же отряд содержать? Чем кормить такую массу людей, если не брать? — спокойно спросил Мышкин. — Или у тебя есть где-нибудь база снабжения?

— Не о помещиках надо думать, а о желудках бойцов! — возмущенно крикнул Колдоба. — Вон какая гроза готовится против нас, а провианта ни на зуб! Мы уже теперь сила. Надо брать — и баста.

— Правильно, Евгений Константинович, — неожиданно сорвалось с языка Петьки, — они же наши враги… — Он растерянно окинул всех взглядом, лицо его побледнело, губы слегка задрожали. — Степан Иванович сам не съест своей кусок, а отдаст бойцу. Честное слово, товарищи, правда! Я это хорошо знаю…

Петька привык к Дидову. Ему было жалко своего боевого командира. Ведь он теперь дидовец, и он по-серьезному обиделся за него, за себя, за весь отряд. Как же можно так нападать, когда Дидов смело воюет, рискует своей жизнью за свободу, за советскую власть!

Савельев с усмешкой поглядел на юношу и хотел было что-то возразить, но его перебил голос:

— Слушай, Савельев, как же ты думаешь кормить людей?

— Травы да чистого воздуха партизанам мало! — усмехнулся Ставридин, подталкивая Пастернаева, нервно покусывающего свои толстые губы.