Когда пришли старокарантинцы, в штабе уже были Горбылевский, Ставридин, Бардин, и среди них выделялась могучая фигура Евгения Колдобы.

Савельев, высокий, чисто выбритый, с желтыми и острыми кончиками усов, в бушлате на меховой подкладке, был весь затянут ремнями, опоясан патронташами. Держался он подтянуто и строго.

— Ого-го! Ты с целой свитой! — бросил Савельев показавшемуся в дверях Дидову.

— Это политработники отряда, — ответил Дидов, как бы подчеркивая, что он держит полный контакт с коммунистами.

— Это хорошо, — радостно заметил Горбылевский, поспешно напяливая на нос очки в плохонькой металлической оправе. — Хорошо, что все вы пришли. Вот и получится у нас заседание. Широкое заседание с активом, — назидательно повторил он, приглашая всех садиться.

Савельев косо посмотрел на Горбылевского. Он совсем не хотел созывать штаб и думал сам взять в обработку Дидова.

— Шумный! Петя! — закричал Колдоба и, взмахнув своей буркой, как ворон крылом, подбежал к двери, схватил Шумного за руку, потащил его на середину зала. — Товарищи, это мой комсомоленок! Он был в моей роте в Таманской армии. Эх, как я рад! Теперь я тебя не отпущу… Мне Ставридин много рассказывал о тебе. Нет, Петя, теперь я тебя не отпущу! Ко мне, иди ко мне. Решено!

— Ему и у меня неплохо, — улыбался Дидов.

Петька, весь красный от смущения, прижался к Колдобе и молчал. Он чувствовал себя неловко в окружении такого большого боевого начальства.

— Этому парню награду бы хорошую надо! Он пулемет отбил у белых, — сказал Мышкин.

— Слыхал, — подхватил Колдоба. — Он может! У него, брат, есть и военный огонь и смекалка. Он у меня конной разведкой заправлял!

Савельев пригласил Дидова к столу и стоя заговорил хозяйским баском:

— Ну вот, друг, мы хотим поговорить с тобой кое о чем. Первое — это о дисциплине твоего лихого отряда, а также и о тебе…

Дидов сверкнул глазами, молча отставил скамейку, на которую хотел было присесть, и медленно отошел к стене. Остановился, прислонился к ней своим широким плечом.

Пастернаев с недоумением взглянул на Горбылевского.

— Мы в данное время имеем здесь около тысячи штыков, не считая Петровских каменоломен, — с волнением продолжал Савельев, глядя на Дидова. — Отныне все наши силы мы концентрируем здесь, в Аджимушкайских каменоломнях, объединяем их в одну партизанскую армию — и никаких самостоятельных отрядов. Отряды будут действовать по указаниям штаба, и только его!.. Это больше всего я для тебя говорю, Дидов… Военно-революционный штаб прекращает твои разгульные самостоятельные действия. Да, так вот, объединенными силами, под единым руководством мы будем наносить врагу более мощные удары. Кроме того, мы этим разрешим ряд других стратегических вопросов, что принесет пользу всему нашему партизанскому движению.