— Красные? Налет? — насторожились контрразведчики.

— Кушай, пока горячий, — упрашивал татарин, — это надо кушать толко горячий, чебурек вкус потеряй. Какой румяная! Какой вкусная! Толко у меня такой вкусный есть! Настоящий крымский чебурек…

Грохот усилился. Офицеры поднялись и подошли к окнам…

Когда тревога кончилась, Ирину Крылову впустили в кабинет капитана Лорри. Там было трое русских: лохматый профсоюзник в своем старомодном костюме, офицер-переводчик с маленьким, узким, длинным лицом и переводчик военно-полевого суда.

Крылова, раскрасневшаяся и взволнованная, оглядела присутствующих и решительно подошла к столу, за которым стоял капитан Лорри. Он посмотрел на нее.

Ирина была в дорогом осеннем костюме стального цвета. В руке она держала довольно потертый саквояж. Он заметно оттягивал ей руку.

— Я к вам, господин, офицер, с просьбой…

Лорри, поклонившись, предложил ей сесть.

— Нет, нет, — отказалась она и продолжала: — Я вас прошу, господом богом прошу, освободите Березко и его дочь. Это люди чистейшей души. Я клянусь, они никому не сделали зла… они ни в чем не повинны, освободите их… Я для них чужой человек.

Лорри повел плечами и холодно улыбнулся.

— Они осуждены, — сказал он твердо.

— Я хочу, чтобы вы были справедливы, господин офицер… Этот рыбак простой человек…

Лорри нахмурился, слегка пошатываясь, подошел к Ирине и задумчиво спросил:

— А вам не приходилось бывать в контрразведке?

Ирина бросилась к Пряникову:

— Спасите Березко… спасите, я вас умоляю!

— Вы с ума сошли, Ирина Васильевна! Вам не подобает защищать этих людей.

— Они хорошие люди. Татарин наклеветал на них. Я вас прошу, умоляю… Я заплачу! — вдруг прокричала она, показывая на свой старый саквояж. — Вот здесь деньги… золото…

— Вы потеряли разум, — испуганно промолвил военный чиновник, тараща глаза на саквояж.

— Да, я все отдам!