Старик, не глядя на него, покачал головой, потом поднял глаза и стал смотреть на космы дыма, убегающего ввысь и набухавшего в небе большим мрачным облаком.

— Вот все вы… Дым разойдется, и ничого не останется. Так и от вас ничого не останется…

Он обернулся на восход, поклонился три раза, как он делал это по утрам перед выходом в море, и заговорил своим сильным голосом:

— Ох, святая моя земля, моя великая русская земля! Я твой человик, я жил вековечным духом твоим и силой твоей могутной, што так нерушимо стоит, як та скала дремуча середь моря. И зыби, што неведомо откуда набигают, та бьются, та разбиваются о твердость ее в пыль водяную. И сколько их було, и сколько разбилось о твердость ее, а скала все стоит и стоит, як стояла.

— Народ наш никому не покорить! — крикнул из-за решетки комсомолец Назаров.

— Великие люды мои, вси народы советские, — продолжал старик, глядя на арестованных, — вы раскували свои руки от кандалив панских и избавились от рабства та от вечных страданий тяжких. И теперь избавитесь так же навечно и от этого англичанина, та американца, та француза. И дочиста добыйтэ вон того господарика, еще не умершего, — показал он на Пряникова и на балкон, где толпились офицеры и дамы. — О, вси люды, почуйте мэнэ та отомстите супостатам проклятым за меня, Мартына Березко.

Забравшись на площадку лестницы недалеко от террасы, капитан Лорри устало опустился в стоявшее там кресло и закинул ногу на ногу…

Потом вдруг вскочил с кресла.

— Бросайте в костер! — злобно приказал он.

Четверо солдат в грязных брезентовых плащах и человек пять английских моряков быстро подбежали к старику. Они набросились на него, повалили на мостовую, схватили за руки и за ноги и поволокли к огню.

— Тятя!.. Отец мой! — закричала Аня, вскочила на подоконник, но женщины удержали ее.

— Прощайте, товарищи, прощайте вси! — на весь двор раздался голос Березко.

Повиснув на руках палачей, он поднял свою крупную, львиную голову, повернул к заключенным лицо.

— Ничого, дочка, добра моя дытына! Крепись!

Грузное тело Березко упало на середину костра. Огонь, на миг отпрянув, снова забушевал, завыл. Со всех сторон кверху рванулись огромные клубы черного дыма, их облизнули длинные красные языки пламени. Вскоре эти огненные языки коснулись Березко, который, точно подброшенный, перевернулся в огне лицом к небу, где как раз над костром висела большая дрожащая звезда, и с усилием вытянулся всем своим могучим телом.

Сначала огонь охватил его сказочную бороду, поднял ее вверх, и она вспыхнула, и в одно мгновение сгорела…