Стрельба утихла. Лишь на Набережной кипели кровавые схватки. Там находились контрразведка и штаб гарнизона белых. Укрепленные колючей проволокой и защищенные пулеметами, эти оплоты контрреволюции упорно сопротивлялись партизанам. Во всем же остальном городе трепетала радостная, освобожденная жизнь. Открывались окна домишек, распахивались двери, и отовсюду высовывались головы людей. Жены рабочих и бедняков городских окраин выносили хлеб, молоко — кто что мог — и радушно угощали партизан. Многие с жалостью и гордостью смотрели на страшных людей, о которых так много говорили. С улиц по высоким, зигзагообразным каменным лестницам, по крутым переулкам устремлялись группы рабочих к северному склону горы Митридат, где сосредоточивались главные силы партизан.
Восстание перекинулось на ближайшие деревни. Крестьянская беднота воодушевилась примером городских рабочих. Первой подняла красные флаги деревня Катерлез.
С вилами, с ружьями, с палками и ножами крестьяне вышли большой толпой из деревни и по пыльным дорогам двинулись к городу.
Мултых вовремя заметил вооруженных крестьян и сигнализировал на бронепоезд. Тот открыл ураганный огонь шрапнелью. Мултых с гиком бросился в атаку. Началась резня. Крестьяне, ошеломленные артиллерийским огнем, бежали, преследуемые озверевшими казаками…
В городе, возле штаба восстания, собралась толпа партизан и рабочих. Здесь родилась горячая песня:
На соседней улице раздался громкий крик:
— Да здравствует советская власть!
В толпе у штаба было много работниц. Одна из них, истощенная и седая, держала красное знамя. Некоторые имели оружие и тут же обучались стрельбе. Другая группа работниц хлопотала около коляски, переоборудуя ее в передвижной перевязочный пункт.
Восстание, смелое и отчаянное, разрасталось…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
На массивной старой лестнице, круто ведущей к археологическим раскопкам древнего города, у тумбы со спящим львом, стоял Колдоба. Он раскручивал бумажный сверток, скатанный в трубку. Вокруг толпились партизаны и рабочие. Колдоба, положив развернутый лист на спину каменного льва, наклонился над ним, всмотрелся и сказал обрадованно:
— Право, молодчага, товарищ Шумный. Где ты ее достал?
— У архитектора города истребовал, — ответил Шумный, довольный похвалой командира.
— А ведь до зарезу нужно было. Сейчас наметим, где наши силы, — проговорил Колдоба. Его глаза бегали по развернутой карте города. — А ну, Шумный, давай-ка иди сюда.
Шумный стал рядом с Колдобой, смотря на карту, на которой, размеченный множеством красочных знаков, как на ладони лежал весь город. Партизаны давили плечи Колдобы, вытягивая шеи, глядели на нанесенные красным карандашом отметки командира.