1

В шести километрах от города, на берегу моря, раскинулось селение Старый Карантин. По склонам холмов тесно скучились в зелени черепичные крыши домишек. Обступив поселок, до самого моря скатываются вниз большие парки, обнесенные оградами. Среди них красивые белые дачи. В поселке было всегда и людно и шумно, и рыбаки поселка не могли пожаловаться, чтобы рыба обходила их сети. Место здесь было уловное, и городская буржуазия летом съезжалась сюда на купальный сезон.

Но вот пришел день, когда и солнце и море ласковы, а словно вымер Старый Карантин. Редкая белогвардейская цепь залегла вокруг поселка… Тишина… Солнце немилосердно жжет, накаляя черепицу крыш, пыль дорог. Волны с тихим рокотом бегут по желтому песку, и кажется, они о чем-то предупреждают пустынный берег.

Немного выше поселка тянутся двумя рядами курганы.

Вдоль курганов, под землею, расходясь десятками путаных галерей, лежат Старокарантинские каменоломни.

Группа раненых партизан, без оружия, оставшаяся после ухода своего отряда в Аджимушкай, ютилась в Старокарантинских каменоломнях, ожидая освобождения.

В тишине у замурованных заходов каменоломен шагают часовые, затянутые в английское обмундирование. Они бдительно стерегут, чтобы из подземных глубин не вышла последняя горстка партизан.

Тридцать пять человек ушли в глубь галерей, на самое дно. Там задыхаются, там погибают от ран, от голода, но не выходят и не отдаются в руки белых.

Через вал старой турецкой крепости в поселок Старый Карантин на взмыленных лошадях влетела сотня карательной экспедиции.

Саперно-подрывные команды с обозом, нагруженным взрывчатыми веществами и газовыми баллонами, подступают к Старокарантинским каменоломням. Приказ точен и краток: взорвать заходы, залить галереи газом.

Белые выгоняли рыбаков из хат и под штыками вели к штабу. Женщины хватались за своих мужей, тянули их обратно, целовали солдатам сапоги, падали, раздирая себе грудь, посылая проклятия:

— Сволочи!.. Палачи, кровопийцы!..

Конные разгоняли их.

На верхней улице из маленького домика выволокли партизана Слюнько. Старуха мать схватилась за больного сына. Несчастная потеряла одного сына недавно, второй сын замурован в подземелье, и вот третьего отрывают от нее казаки…

— Ты же у меня один остался… — рыдала она. — На кого я, старая, на кого?..

— Эх ты, сука, наплодила бандитов и блажишь.