Казаки покручивали нагайками:

— Нельзя.

— Осади!

— Не приказано…

Наконец граф Тернов вышел на крыльцо. Коротким движением поправил на переносице пенсне и приказал:

— Всех разложить в ряд, по сто шомполов каждому. Богарчук!

— Я, ваше высокоблагородие, — вытянулся перед графом жилистый высокий казак с нашивками старшины.

— Ты отвечаешь за порку. Смотри, чтоб все было как надо!

— Рад стараться, ваше высокоблагородие!

Графу Тернову вынесли стул. Он сел, закинув ногу на ногу.

— Кто у них главный?

— Надо быть, этот, господин командир, — ответил корнет и указал на Юнгова. — Все показания сходятся, что этот.

— Ага! Подведи сюда.

Казаки подхватили Юнгова под мышки и потащили. Он бессильно мотал кудлатой головой. Когда подвели его к нижним ступенькам крыльца, он поднял голову и страшно глянул на графа.

— А-а, ты, живодер? Ну, что надо, скотина?

Граф Тернов, бледный, с закушенной губой, спустился вниз и ткнул концом хлыста в подбородок Юнгова.

— Хамье! — крикнул он. — Земли захотел? Я тебе дам землю, до страшного суда хватит…

Минуту длилось молчание. Юнгов медленно покачивался на руках казаков. Вдруг с необыкновенной силой он встряхнул плечами и, вырвав правую руку, ударил Тернова прямо в лицо, по пенсне.

— А-ах!..

Тернов упал на руки Богарчука. Корнет бросился вперед и, приставив наган к виску Юнгова, выстрелил. Голова командира поникла…