Партизаны молча смотрели на Коврова и на Пастернаева, во всем доверяя своим командирам.

Кругом потушили огни. Оставили несколько человек — предупредить жителей, успокоить больных.

Часть партизан принял под свое командование Ковров, часть — Пастернаев, часть — матрос Гарелли. Все три отряда утонули во мгле. Немного пройдя, расположились в трех галереях, припали к сырому камню, ожидая врага…

Вскоре в непроницаемой тьме вспыхнул мигающими лучами бледный свет. Он озарил потолки ходов, а затем быстро исчез за выступами пересекающихся галерей. Через минуту вдали галерей показалось множество колеблющихся красноватых огоньков; между ними горели большие, точно снопы, длинные огни.

Юнкера, казаки, гимназисты, офицеры медленно спускались вниз. Факелы освещали колыхающуюся щетину штыков. Передние казаки разведчики, прокрадывались ощупью вдоль мрачных, заплесневелых стен.

Гулко топали по известняку грузные английские ботинки, бряцали шпоры, звенели металлические фляжки.

Партизаны, затаившись во мраке, напряженно вглядываясь вперед, окоченевшими руками сжимали винтовки, гранаты.

Ковров шепотом передал по рядам своего отряда:

— Не выскакивайте вперед. Слушайте мою команду.

Бойцы не видели один другого, хотя тела их соприкасались.

Ковров неотрывно глядел вперед.

Он видел, как мерно шагали ряды, держа наперевес винтовки. Масса отлично вооруженных, сытых и пьяных солдат одной численностью могла растоптать восемьдесят искалеченных партизан.

Вот белые, озаренные трепетным огнем факелов, остановились. Гул шагов оборвался. Теперь партизаны уже хорошо различали возбужденные лица солдат передних рядов. Какой-то офицер выскочил вперед, высоко поднимая саблю. Его лицо подергивалось от страха: подбадривая себя, он свирепо заорал:

— Эй, там, бандиты! Где вы? Сдавайтесь, все равно доберемся… на месте передушим!

— Смерть красным! Ура-ура! — заревела колонна белых.

В хаосе шума отчетливо раздалась протяжная команда: — Окружить!

Темно-серая толпа солдат разделилась и потонула во тьме двух туннелей.

3