Вопрос провокационный, это ясно. Слагг не такой простак, чтобы не понимать, что ни одна более-менее солидная партия, организация в современных условиях общественного развития не может базироваться только на одном принципе или на односторонней основе. Однако на вопрос надо отвечать. Но как? Английского языка он в совершенстве не знает... Может быть, по-французски?.. И Сергей, путая языки, начал пояснять. Уже в который раз даже за эти полмесяца, что он в Лондоне, приходится отбрасывать обвинения в насилии, убийствах, ограблениях. Глубоко укоренились в некоторых головах искривленные представления о нигилистах. Крепкий же это орешек! Чтобы раскусить его, придется потратить немало усилий. Разъяснить, что в то время, когда они — он и его друзья — шли в народ, умирали в тюрьмах, на каторге, гибли на виселицах, другие, которые были причиной этому, виновники этого, выставляли себя перед Европой жертвами бандитских нападений нигилистов.

— Господа, — спокойно говорит Сергей, — я приехал к вам в очень трудное для моего отечества время. Российская империя, эта самая большая держава Европы, население которой составляет третью часть населения континента, стоит на пороге великих перемен. Экономическая отсталость страны, бедность и политическое бесправие простолюдина вынудили широчайшие массы к борьбе с социальной несправедливостью. Это уже не отдельные вспышки грозной казацкой вольницы, а глубоко продуманная, аргументированная борьба народа. Кто такие русские революционеры, или, как с легкой руки европейской журналистики вы их называете, нигилисты? Это лучшие сыны и дочери нашего народа. Не слава, не личная выгода ведут их тернистыми путями борьбы. Свобода и равенство — написано на их знаменах. Земля и воля.

Его слушают. Отставлены рюмки и бокалы, отодвинуты вилки, — все очарованы его словами. Насторожен Бантинг, несколько удивлен Слагг, с заметным интересом слушают дамы. Понимают ли его англо-французскую смесь или из вежливости делают вид внимательно слушающих?

— Вы знаете, господа, чем пока что заканчиваются наши выступления, — продолжает далее Степняк. — Сотни, тысячи осужденных на каторгу, замурованных в каменных мешках крепостей, казненных на эшафотах. Во имя насаждения так называемого порядка и искоренения крамолы российский абсолютизм не останавливается ни перед чем. А жестокость, господа, порождает жестокость. Нигилисты не демоны разрушения. К динамиту, к кинжалу они вынуждены прибегать, чтобы защищаться, защищать свои принципы, самих себя. Поймите это — и революционеры предстанут перед вами не страшным чудовищем, а величайшими патриотами, детьми своего народа, людьми передовой Европы. Не террор, не убийства наша цель, мистер Слагг, а освобождение народа из лапищ самодержавной тирании, перестройка общественного порядка на демократических основах.