— Спасибо, мистер Степняк, — благодарит Слагг. — Вы прибыли... — Он нарочито делает паузу, делая вид, что обдумывает фразу, но Сергей понимает его.

— Да, я прибыл совсем не для того, чтобы любоваться прекрасными пейзажами Англии, старинными замками и красотой современного Лондона, кстати, так прекрасно описанными Диккенсом и Вальтером Скоттом. Предо мною довольно сложная и ответственная миссия: разъяснить здесь, в Европе, суть нигилизма, снять с него позорно навешенное официальными судьями — слугами царя — клеймо бандитизма. Должен донести до вашего слуха, господа, до вашего сознания правду об угнетенном своем отечестве. Возможно, это лучше меня сделали бы наши писатели, среди которых немало действительно талантливых, но, к сожалению, они молчат. Посему эта обязанность и выпала на мою долю писателя-нигилиста и нигилиста-практика, как окрестили меня некоторые английские газеты.

— Это вас обижает? — предупредительно поинтересовался Бантинг.

— Нисколько, господа. В том, разумеется, понимании нигилизма, о каком только что говорилось.

Слагг утвердительно кивает. Дамы тоже.

— Мы не утомили вас, мистер Степняк? — с некоторым беспокойством спрашивает Бантинг. — Вы наш гость, а мы вынудили вас к такому напряженному разговору.

— Этот разговор, возможно, и есть начало дела, во имя которого я пересек Ла-Манш, — полушутя отвечает Степняк.

— Браво, мистер Степняк! — хлопает в усохшие ладони дама, сидящая напротив.

Ответ понравился. Напряженность в разговоре заметно спала.

— И все же скажите, мистер Степняк, — возвращается к предыдущей теме Бантинг, — мне, как редактору, небезынтересно: каков элемент правдивости в ваших статьях, в вашей книге? Не слишком ли пессимистичны вы в оценке царского режима?

Степняк сосредоточивается, резче обозначаются морщины на его лбу, взгляд словно упирается в стол.

— Не вы первый задаете этот вопрос, уважаемый мистер Бантинг. И «Подпольная Россия», и статьи мои написаны без преувеличений. Скорее наоборот. Очевидно, преступления самодержавия настолько ужасающи, что поверить в них трудно. Да и кое-кто из ваших людей, побывавших в России и как следует не увидевших ее, поторопились с выводами.

— Кого вы имеете в виду? — поинтересовался Бантинг.

— Хотя бы Генри Лендсдейла, английского миссионера, автора книги «По Сибири».

— Вы считаете ее необъективной?

— Мне сказали, что у вас, в ваших же газетах, ее оценили как книгу, писавшуюся сквозь розовые очки русских чиновников. Я целиком присоединяюсь к такой оценке. Мне незачем преувеличивать. Я пишу правду. Обратитесь к трудам известных наших историков, и вы убедитесь в правдивости моих писаний. Немало фактов почерпнуто мною из личного опыта, из рассказов близких мне друзей революционеров. Я только обработал эти факты, придал им литературную форму.