Писали о его выступлениях и многие газеты, даже «Нью-Йорк таймс». В целом доброжелательно, но не без иронии по поводу внешнего вида лектора.
— Пустяки, — отвечал на это Сергей Михайлович. — Важно одно — слушают меня люди или нет, даю ли я хоть что-то для их сердца и ума или напрасно трачу время.
Остановились они у Вишневецких, тоже эмигрантов, в обычной трудовой семье, которую еще в Лондоне рекомендовал им Феликс Волховский. Добродушный, уже немолодой хозяин предложил было свой выходной костюм, но Сергей Михайлович наотрез отказался.
Часто бывали у Лазаря Гольденберга. Бывший женевский печатник возглавлял американское издание «Свободной России». Не хватало средств, и если бы не Кеннан, газета наверняка захирела бы.
— Кеннан вообще хочет прибрать к своим рукам наше издание, — сказал однажды Гольденберг.
Степняк решительно возразил.
— Он наш друг, Сергей, — проговорила Фанни, — друг нашего дела. Сколько он делает, чтобы не допустить принятия трактата! Почему бы действительно не согласиться с его предложением?
— А потому, уважаемая, — резко сказал Степняк, — что одно дело сочувствовать нашей борьбе, а другое — бороться вместе с нами. Кеннан хороший человек, видный публицист, но он либерал, представитель господствующей верхушки. Мы не можем делать наше издание придворным. Лучше, если оно будет стоять на своих собственных ногах.
— Вестолл, между прочим, тоже не из рабочих, — заметила Фанни.
— Между Вестоллом и Кеннаном большая разница, хотя и принадлежат они, на первый взгляд, к одному классу. И не агитируй меня, пожалуйста. При Вестолле Пиз, Волховский, все мы. Да и не играет он той роли, на которую претендует Кеннан. Лучше давайте вместе подумаем, как расширить рамки Общества, как расширить, укрепить его финансовую базу. Без этого мы долго не протянем. А именно здесь, в этой богатой и чертовски сильной стране, хотелось бы иметь как можно больше сторонников.
— Я советовала бы, господа, обратиться к духовенству, это очень влиятельная каста, — сказала худощавая, средних лет миссис, одетая в длинное темное платье. Фамилию ее Степняк не запомнил, хотя они уже и встречались. Работала эта миссис секретарем нью-йоркского Общества помощи сибирским ссыльным.
— Что ж, — сказал Степняк, — обратиться можно, лишь бы из этого вышла польза.
Кончился февраль. Степняк уже успел выступить во многих городах — в Нью-Йорке, Вашингтоне, Питтсфилде, — а Кеннан, встретиться с которым так хотелось, не приезжал. Более того — становилось очевиднее, что на этот раз встрече не суждено состояться, потому что американский друг сидел в Канаде, готовил к переизданию книгу «Сибирь и система ссылки»; писал, что предельно истощен, кто знает, управится ли вообще с этой работой, радовался успеху миссии, которую взял на себя Степняк, и желал всяческого благополучия.