XXVIII

XXVIII

Спустя несколько дней, в ответ на письмо по поводу незамедлительной поездки представителя эмиграции в САСШ, пришло письмо от Гаррисона. Френсис писал о сложности атмосферы, создавшейся вокруг договора двух правительств, сомневался в успехе миссии посланца и сообщал, что движение за отмену трактата они, американцы, должны начать сами, из чувства собственного достоинства. Он же извещал, что Кеннана свалил приступ малярии и он фактически не способен что-либо делать, хотя и пытается, поддерживает их усилия.

— Пусть будет так, — решил Сергей Михайлович. — А протест мы все же направим.

Лето. Многие друзья разъехались. Поехали в Швейцарию Войничи — Михаил и Лилли, соединившие свои судьбы более полугода назад. Что ж, молодым — молодое, жизнь не стоит на месте, не ждет. Кто знает, правильно ли делали они, пропагаторы, отрекаясь от всего личного, исповедуя чуть ли не аскетизм. Сколько товарищей ушло из жизни, так и не оставив своего потомства.

Степняк все чаще ловил себя на этой мысли. Откуда они? Почему?.. Почему в ежедневные его хлопоты врываются детский смех, шум... взгляд чьих-то черных, как ягоды терновника, глаз?.. Почему в душе он тайно завидует Кропоткину, когда тот приходит с дочерью Сашей?.. Даже Волховскому — с тех пор, как к нему приехала переправленная друзьями из России дочь Веруня... Старость? Закон природы? Возможно, возможно...

Видимо, никому не дано познать до конца законы жизни. Можно изменять ее в какой-то мере, совершенствовать, открывать логические законы общественного развития, однако всегда оставались и остаются в жизни сферы, не подвластные человеку, не поддающиеся его влиянию. Сегодня «высший» угнетает «низшего», тиран силой утверждает свои порядки, уничтожая с этой целью сотни неугодных...

Степняк посмеивался над собственной сентиментальностью. «Отдохнуть бы, — приходил он в минуты подобных размышлений к одному и тому же выводу. — Может быть, стоит поехать на конгресс?.. Впрочем, там и без меня хватит ораторов». Каждому свое. Он рад своей «Подпольной России», «Карьере нигилиста»... Рад, что со страниц его книг пошли в большую жизнь Перовская, Желябов, Осинский, Лизогуб... Что он своим творчеством заклеймил самовластье, кривду и раболепство...

Вчерне закончен «Домик на Волге» — повесть, которую, в отличие от других, написал по-русски. Немцы спорят за право перевода «Нигилиста». Хезба Стреттон, известная романистка, предложила вместе писать о штундистах, ее возмущает гонение на этих людей в России... Наморочился он с ними еще во времена хождения в народ! Своеобразные люди! Фантастические... И он уже пишет о них. Понадобится ему соавтор или нет, будет видно позднее... Драгоманов, спасибо ему, помогает советами, консультациями, письмами...