— В своих произведениях вы намного красноречивее, мистер Короленко, — сказал он.

— В них не нужно рассказывать о себе, — извинялся Короленко.

— А мы здесь попотели над вашим «Слепым музыкантом», пока наконец удалось его перевести, — добавил Эвелинг.

— Благодарю сердечно, мне писали об этом, — ответил Короленко.

— Мистер Короленко, — вмешался в разговор Бернс, — вы сидели в тюрьме, были в ссылке — не приходило ли к вам чувство раскаяния?

Гость прищурил глаза, в его голосе почувствовалась легкая досада.

— Раскаяние — нет, юный друг, — сказал он сухо. — Если и задумывался над своей судьбой, то сожалел лишь, что мизерно мало успел сделать. Не считаю себя революционером, каковым является, к примеру, наш друг Степняк, — каторжане рассказывают о вас легенды, Сергей Михайлович, — да, но если бы мне пришлось начинать свою жизнь заново, я начал бы ее совершенно иначе.

— Как именно? — не унимался Бернс.

— С учетом упущенного.

— Браво! — захлопала в ладоши Безант. — Эти нигилисты, господа, одержимые все до одного.

— Припекло бы миссис Безант, стали бы и вы одержимой, — сказал Кропоткин.

— Ах, мистер Кропоткин, — укоризненно молвила Безант, — всегда вы...

— Господа, господа, — вмешалась Элеонора, до сих пор внимательно слушавшая, — пререкания после. — Она что-то брала на заметку, записывала, особенно когда гость рассказывал о голоде, снова охватившем империю, о крестьянских волнениях, забастовках рабочих.

Разговор затянулся, никто не торопился уходить. Человек с «того света» — так в шутку назвал Владимира Галактионовича, кажется, Кропоткин — занимал всех, у каждого был к нему вопрос, каждый чем-либо интересовался, а гость действительно проявлял осведомленность во всех сферах общественной жизни, поражал оригинальностью суждений и взглядов.

— Какова цель вашей поездки на выставку в Чикаго, мистер Короленко? — спросила Элеонора. — Думаю, это не развлекательное путешествие?

— О нет! — горячо ответил Короленко. — На такую роскошь я не решился бы. В Америке и в Канаде немало наших с Сергеем Михайловичем земляков. Они едут туда, обманутые вербовщиками, обещающими земной рай. Едут, как рабы в средневековые времена, и не возвращаются оттуда. Я хочу посмотреть на этот рай, раскрыть на него глаза своему народу.

— Я их встречал, — добавил Степняк. — Более жалкое явление трудно себе представить. Люди едут полные надежд, оставляют домашние очаги, родных, часто распродают все, только бы уехать, а попадают в ад. Их перевозят в полутемных, грязных, зловонных трюмах, кормят разной гнилью и не оказывают никакой врачебной помощи, потому что, видите ли, у них нет денег... Это действительно страшно, и если вы, Владимир Галактионович, расскажете об этом, покажете нутро этого призрачного рая, превеликое скажут вам спасибо. Истинно — счастье на родной земле, его надо добывать в борьбе, а не искать на чужбине, за океаном.