– Ну что, миленький, – окликнул меня слащавый голос. – Не желаешь прогуляться с красоткой?

Несколькими ступеньками ниже, прислонившись спиной к стене, стояла пышнотелая девица с глубоким декольте. Когда я обернулся, ее улыбка на мгновение исчезла, но тут же снова вернулась. Игривый взгляд приглашал следовать за ней.

«Прогуляться с красоткой?» Красоткой она не была, уродиной тоже; но она была живой, со своей слегка увядшей, чувственной и немало послужившей плотью – плотью, которую ласкали и наполняли. Я во всех подробностях разглядел ее крепкую шею, познавшую поцелуи, засосы и покусывания, шею, приманивавшую множество ртов. В теле этой уличной шлюхи была дерзость и что-то развязное и позорное, что делало ее неотразимой.

– Эй, красавчик, ты что, уснул?

«Красавчик»… Мгновение назад я чувствовал себя совершенно несчастным, но теперь меня накрыла мощная волна удовольствия. Сладострастный призыв этой женщины указывал путь к спасению. Да, я увернусь от всех своих сложностей, если стисну ее в объятьях, если буду целовать ее в губы и введу свой член в ее теплое нутро.

– Иду, – пробормотал я.

Спускаясь по ступенькам, я думал, что пошел за ней по странной причине: над желанием преобладала тревога.

Женщина прижалась ко мне. Наши губы слились. Нас окутал аромат увядшей лилии. Обняв ее, я почувствовал себя лучше, ее влажный, сладкий и хищный язык спасал меня от тоски. Да и она, я это угадывал, освобождалась от глухого страха, боязни состариться, не быть соблазнительной.

Мы оба были пленниками и вместе спасались бегством. От чего мы бежали? От вопросов…

* * *

– Ты хотел поговорить со мной?

Нимрод злобно уставился на меня: он был заранее раздражен тем, что я мог ему сообщить.

Окружавшие нас солдаты, такие же несгибаемые, как стены и колонны, сохраняли молчание и делали вид, что не прислушиваются. Возвышающийся надо мной на три ступеньки Нимрод надменно и враждебно всматривался в меня. Мне было не по себе в этом военном дворе, где малейшая деталь принижала посетителя, вызывая в нем чувство неполноценности.

Небесную лазурь прочертили два диких гуся. Эхо их яростных криков отскакивало от террасы к террасе.

– Не здесь, – ответил я.

– Что?

– Не здесь. Я полагаю, что заслуживаю лучшего, нежели несколько слов, сказанных на ходу, наскоро, в этом дворе, предназначенном для ничтожных людишек.

Мой вызывающий ответ больше развлек Нимрода, нежели разгневал. Под его прищуренными веками сверкнул огонек заинтересованности.

– Ты слишком высокого мнения о себе, Нарам-Син!

– Разве я ошибаюсь?