Несмотря на возможный риск, я преднамеренно избавился от акцента, повысил регистр своего голоса и заговорил с интонациями Ноама, которого он когда-то знал. Дерека прошибло. Он расслабился, на его лице отразилось волнение.

– Кто ты?

– Твой целитель.

– От чего ты хочешь исцелить меня?

Я не мог ответить «от тебя самого» и хотел удержать его внимание:

– От твоей печали. Мы почитаем тебя как великого правителя, Нимрод, как царя царей. Однако из-за своей силы, своей решимости, своего честолюбия и успехов ты порой становишься только монархом и забываешь быть человеком. Царь в тебе ликует – и по праву! – но человек предается мрачным мыслям. Или я ошибаюсь?

В растерянности он прикрыл глаза. Я продолжил:

– Найди в себе силы для человека. Подумай, как угодить ему.

Огорошенный, он поднялся с трона, сделал вокруг него несколько шагов, машинально обвел взглядом фрески, изображавшие его героем, и вернулся ко мне.

– Известно ли тебе, что во мне нет ничего от нормального человека?

– Подозреваю, Нимрод, иначе ты не правил бы Бавелем.

– Нет… мое тело… оно у меня ненормальное.

У меня закружилась голова: неужели Дерек, сиречь Нимрод, страдает настолько, что готов открыться незнакомцу? Я не рассчитывал так скоро услышать его признания. Он обнажил руку и показал мне свою молочно-белую, шелковистую и мягкую кожу, покрытую бесцветным пушком.

– Эта рука кажется тебе нормальной?

Я запаниковал. Неужели я отвечу: «Нет, у тебя рука, как у кастрата»? Нимрод прервал мои размышления:

– Разумеется, она нормальная! А ведь однажды во время охоты меня укусил тигр и полностью раздробил мне руку. Даже когда мои товарищи убили его, он по-прежнему терзал меня своими клыками – эта способность сохраняется у хищников и после смерти. Однако рука восстановилась. Смотри – даже рубцов не осталось.

Такой поворот нашей беседы успокоил меня. Я выслушал его и сделал вид, что удивлен. Он, выпучив глаза, внимательно следил за мной, одуревший от мыслей, которые заполонили его голову.

– Боги избрали меня, Нарам-Син. Они одарили меня исключительной властью, чтобы я стал исключительным властителем. Вот почему я возвожу Башню. Так я присоединюсь к ним. И они сообщат мне свою волю. Если только не предложат пребывать с ними.

Я отступил и вгляделся в него. Он говорил искренне. Молния, поразившая в пещере Нуру, Дерека и меня, каждым из нас была интерпретирована по-разному. Дерек понял ее как избранность, выбор Богов; он стремился расшифровать не только то, что произошло, но и то, что его ожидает. Но, вместо того чтобы радоваться, он тревожился. Отсюда его запальчивость…