Услышал ли младенец слова царицы? Он засмеялся.

– Замечательно! – воскликнула Кубаба. – У него есть чувство юмора.

Ребенок развеселился пуще прежнего. Милый слюнявый ротик растянулся до ушей, мальчонка лежал на спинке и сучил ручками и ножками, мотая головой в обе стороны и покатываясь со смеху. Его веселость передалась и нам. Не скрывал своих чувств даже суровый Аврам, непривычный к таким излияниям.

– Назовем его Исаак, – предложил он.

– Исаак мне нравится, – согласилась Сара.

– Почему Исаак? – спросил я.

– На нашем наречии это означает «он возрадуется».

Кубаба важно подтвердила:

– Отличная мысль: если вы дадите ему счастливое имя, он и будет счастлив.

Государыня склонила свое черепашье лицо к младенцу, и я поразился соседству противоположностей, старого и морщинистого рядом с юным и сияющим.

– Ты хочешь быть Исааком, мой мальчик? – пробормотала она. – А не лучше ли Кубобо?

Он снова зашелся смехом. Старуха потерлась носом о его крошечный носик.

– Веселись всю жизнь, дорогуша, даже когда шутница Кубаба покинет эту землю.

Ее переполнила удивившая нас нежность, она коснулась губами детского лба и долгим поцелуем передала младенцу добродушную живость ума, которой до сих пор не утратила. Сара с улыбкой обернулась к нам:

– А теперь я хочу, чтобы вы ушли. Я покормлю Исаака.

Аврам попытался остаться. Сара возразила:

– Не путай меня с Агарью. Я не стану щеголять своими голыми сиськами и выставлять их напоказ.

Я тотчас вышел.

– А я? Разве я не твой муж? – запротестовал Аврам, не отходя от постели.

– Вот именно! Дождись, когда я снова стану твоей женой! Сейчас мое тело – это тело матери, моя грудь – материнская. Тебе придется потерпеть несколько месяцев.