Сгорбившись, в коридор просочился стражник с факелом; на нем был плащ из грубой ткани с капюшоном. Он остановился перед решеткой. Полутьма скрывала его черты; вероятно, ему было лет двадцать.

– Ты Нарам-Син?

Я подтвердил. Он развернулся и ушел, не сказав больше ни слова. В его интонации мне почудился проблеск надежды. Но не стоит обольщаться! Я пытался успокоиться. Почему сознание истязает себя поисками решения, вместо того чтобы принять неизбежность?

Я свернулся калачиком и обрел в этом положении хрупкое душевное равновесие.

– Нарам-Син? – прошептал чей-то голос. Не успев обернуться, я уже узнал его обладателя: меня окутал запах сирени. За прутьями решетки стоял одетый стражником Гавейн с капюшоном на голове. Он велел мне говорить тихо, протянул флягу и предложил отхлебнуть. Я повиновался. Сделав несколько глотков, я поторопился задать мучивший меня вопрос:

– Где Сарра?

– Нимрод запер ее в вольере.

– То есть?

– Помнишь ту клетку с дивными редкостными птицами в женском флигеле? Нимрод выпустил всех птиц и посадил туда Сарру. Она очень хороша.

Он пристально взглянул на меня:

– Это и есть Нура?

Зачем я буду врать другу, который так рисковал ради меня?

– Это она.

– Нура… Тебе нужна Нура. Аврааму нужна Нура. Нимроду нужна Нура. Но ей самой кто нужен?

Я опустил голову, не в силах ему ответить, не рассказав всю мою долгую историю. Но даже если бы рассказал, разве у меня был бы ответ? Гавейн пробурчал:

– Да, соперничать бессмысленно…

Я смотрел на него.

Он вынул тяжелый металлический ключ. Бесшумно вставил его в скважину, немного покопался во внушительном механизме. Я с дрожью следил за его действиями. Я вспотел, зубы стучали.

– Гавейн, мне плохо.

– Крепись.