– Конечно! – воскликнул он.

– Я помогу тебе.

Он облегченно вздохнул и наконец расслабился. Прислонился спиной к стене и посмотрел на свое надрезанное запястье.

– Я при нем с самого его детства. Блистательный мальчик, истинный гений. Когда он подрос, все ожидания оправдались. И даже больше. В нем было заложено столько возможностей! Даже слишком много.

– О ком ты говоришь? О Гунгунуме или Месилиме?

Он вскинул на меня глаза.

– Это не двое братьев, а один человек. В нем открылось столько дарований, устремлений и способностей, что однажды он решил раздвоиться: быть поочередно архитектором Гунгунумом и астрономом Месилимом. Чтобы исключить встречу, он выдумал историю о соперничестве близнецов и убеждал всех и каждого, что братья друг друга терпеть не могут. Увы, уловка превратилась в правду. Он не удовольствовался тем, что раздвоился, он возвел внутри себя границу, взрастил непреодолимое разногласие. Шло время, и все больше граней его личности противостояли друг другу; архитектор доверял лишь земле, астроном полагался только на небо. Один хотел держать все под контролем, другой следил за перстом судьбы. То один брал верх, то другой. Всем нам знакомы подобные внутренние разногласия, но в миниатюре. В конце концов Гунгунум и Месилим возненавидели друг друга. Объявили друг другу войну. Изводили друг друга. Их покинул сон. Ни один не мог окончательно одолеть другого. И только нынешним утром… Раскачиваясь на верху Башни, Гунгунум одержал победу. И одним махом уничтожил обоих братьев.

Он умоляюще спросил:

– Ты мне веришь?

Я ошеломленно кивнул. По ходу рассказа я вспоминал приметы странной схожести у двоих так называемых близнецов: одни и те же пристрастия, одна и та же сыпь, одна и та же сумбурность и словоохотливость.

– Я верю тебе, Телтар.

– Тогда умоляю: убей меня.

* * *

Зловещий звук барабанов и гонга.

Шестой скорбный призыв.

При следующем состоится казнь царицы Кубабы, Авраама и его двенадцати помощников.

В тишине еще рокотали отзвуки барабанной дроби; стражники отомкнули решетки и передали пленников солдатам. Осужденные не протестовали. Они жадно глотали воздух и щурились от солнечного света, понимая, что эта радость продлится недолго.

Я в ужасе забился в глубину одной из камер. Слишком много насилия свершилось за последние сутки. Задушив Телтара, я превысил свои возможности: я был целителем, а не убийцей. Конечно, я и прежде убивал, но в бою, когда агрессия была обоюдной. Сдавив ему шею, я напрасно убеждал себя, что исполняю его просьбу, избавляю от пыток, приношу ему облегчение, – я ощущал себя палачом. Меня била нервная дрожь, будто некий Демон забавлялся, неистово сотрясая мои члены. Под конец я в изнеможении свернулся калачиком.