— У тебя челюсть отвисла, — сказала Большая Матушка.

Бабушка разложила тетрадки веером, отобрала три и велела Ай Мин закрыть чемодан. Когда его застегнули и заперли на ключ, Большая Матушка положила их перед собой и открыла первую: страницы выглядели даже старше ее самой. Большая Матушка нырнула лицом вниз, точно собираясь попробовать бумагу на вкус. Не выпрямляясь, она повернула голову и посмотрела на Ай Мин.

— Вот что такое, — хрипло прошептала она, — отличная каллиграфия.

Ай Мин подошла поближе. Иероглифы словно висели прямо над поверхностью бумаги, как тушь на воде. В них была первозданная чистота зимних цветов.

— Ва-а-а! Ну что, сильно? — сказала Большая Матушка.

Сердечко Ай Мин сжалось от восторга.

— Ва-а-а, — прошептала она.

Большая Матушка выпрямилась и одобрительно проворчала:

— Ну, естественно, каллиграфия тут не такая пышная, как Председатель Мао, но все равно — очень даже неплохо. Утонченная, но все же с глубиною движения. Может… ты не против будешь мне почитать. Первую главу, но не больше. Ты еще слишком маленькая.

Было раннее утро. Отец уже ушел на фабрику, которую в прошлом году преобразовали. Теперь это был Первый полупроводниковый завод Хойчжоу, и отец вместо деревянных ящиков делал радио. Тихая Птичка мог собрать новехонький коротковолновый приемник «Красный Светоч 711», не успели бы вы и глазом моргнуть.

На улице репродукторы бранили весь белый свет. Дождь лил стеной и лупил по жестяной крыше, как кавалерийский полк, поэтому они забрались под одеяла. Обильные морщинки на лице Большой Матушки напоминали Ай Мин сухую, жаждущую весны терпеливую февральскую землю.

Большой Матушке Нож было приятно, что Ай Мин, кажется, не заметила перехода от настоящей Книги записей к новым главам за авторством Вэня Мечтателя. Не сумев отыскать остаток книги, он попросту продолжил ее с тридцать первой главы. Он, как и Четвертое Мая, большую часть жизни провел в пустынях Ганьсу и Синьцзяна, где, как говорили, под песком лежало больше трех сотен древних поселений. Их следы — записи на бумаге и на деревянных табличках, шелка и домашняя утварь — благодаря сухому воздуху сохранились и посейчас. В новых главах Вэнь продолжал пользоваться старым кодом, шифруя места, где они останавливались, в именах персонажей. Порой шифр был описательным: вэй 暐 (яркий солнечный свет), вэй 溦 (мелкий дождик) или же вэй 渨 (бухта или же ложбина меж холмов). Порой — душераздирающим: вэй 未 (нет) или вэй 湋 (течь в обратную сторону).