— Вот так, да.

— Придумаешь, как сыграть ее для Завитка и Вэня Мечтателя?

— Конечно.

— Веселое название, да? — сказала мать.

Он кивнул, сам поразившись вдруг охватившей его скорби. И вспомнил, как Чжу Ли как-то раз сказала: «К счастью, во все твои сочинения просачивается радость». Какая-то его часть всегда существовала наособицу и продолжалась даже после того, как он перестал слушать.

— Да.

На следующий день, в субботу, Ай Мин проспала до полудня. Было так жарко, что даже кровать будто таяла. Прошлой ночью они с Ивэнь допоздна пробыли на Тяньаньмэнь, где давал концерт рок-звезда Хоу Дэцзянь — голос его взмывал до самого портрета Председателя Мао, словно мечта, с которой все они прощались.

Теперь же Ай Мин, вся в поту и мучаясь тошнотой, уселась на постели; завывания электрогитар все еще пульсировали у нее в голове. Она чувствовала себя так, словно не спала вовсе. Стрекот вертолетов не умолкал, они вновь кружили над Пекином, раскидывая листовки. Ай Мин села. На календаре было 3 июня, май месяц канул без следа, растворился в истории. Сегодня Ай Мин перепишет двадцать третью главу Книги записей в подарок для Ивэнь на день рожденья. Вечером она, конечно, пойдет на Тяньаньмэнь — но уж домой вернется пораньше и отдохнет как следует.

Тем же днем Воробушек дома уснул таким глубоким сном, что даже репродукторы, упрямо вещавшие: «Внимание, внимание всем гражданам Пекина! Настоящим объявляется тревога! Просим не выходить на улицы и на площадь Тяньаньмэнь! Все рабочие должны оставаться на местах, а граждане — дома, во избежание опасности для жизни». Что же ему снилось? После Ай Мин часто об этом думала, потому что, когда Воробушек ближе к обеду вышел из своей комнаты, вид у него был спокойный и даже ликующий. В руках у него была кучка склеенных вместе и сложенных гармошкой бумаг. Он сел на диван рядом с Лин, не обращая ни малейшего внимания на бесконечные предупреждения из громкоговорителя. Быть может, Воробушек, как и Ай Мин, не верил, что войска снова введут в город. Он напевал себе под нос музыкальную тему — вариацию на мелодию, которую он напевал уже несколько недель. Прямо над ним висел новогодний календарь с двумя упитанными золотыми рыбками: удача плыла у него над головой, словно облака.

Ай Мин слушала, как он напевает. Музыка вовсе не была траурной — и все же в ней слышалась возвышенная, тревожная печаль, которую невозможно было четко уловить.