Хадриан проводил меня до лестницы.

— Ответственности, дорогой Киппенберг, — сказал он, — не формальной, а в высоком смысле, все мы, в общем-то, боимся. Что же будет? Кто укажет нам путь? У вас есть какие-нибудь реальные надежды?

Он попытался встретиться со мной взглядом, но я тер глаза, которые горели от усталости.

— Трудно сказать, — ответил я. — Моя надежда — Босков. Вы должны лучше меня знать, может ли партийная организация выступить против администрации.

— Конечно, — согласился Хадриан. — Но для того, чтобы разрешить такой сложный конфликт, тоже понадобится время. — Прощаясь со мной, он сказал: — Отдохните. Вам еще пригодятся ваши нервы.

Он повернулся и пошел, я смотрел ему вслед, и мне показалось, что он снова вернулся в свое тусклое существование, и виной этому был я: ведь от меня не исходило даже искорки оптимизма, и мысль о том, что нужно продолжать работу любой ценой, не могла меня увлечь.

В подвале, в комнате отдыха, я, не раздеваясь, бросился на кровать, подвинул к себе телефон и позвонил вахтеру, чтобы он разбудил меня, как только в институте появится Босков. После этого, совершенно измученный, я уснул. Когда меня разбудил звонок телефона, была уже почти середина дня.

Сполоснув лицо холодной водой, я побежал к себе в кабинет. Где-то в шкафу или в столе должна быть электробритва. Мне необходимо было выпить кофе. Я позвонил фрау Дегенхард.

— Вы одна? — спросил я. Шнайдер был в отделе химии. — Полцарства за чашку кофе! — сказал я.

— За чашку такого скверного кофе я не потребую полцарства! — ответила она.

Я достал электробритву, но зеркала у меня не было, к тому же я привык к безопасной, и вся эта процедура оказалась совершенно бессмысленной. Я провел щеткой по волосам, оглядел себя и подивился тому, что костюм из дорогой шерстяной ткани мог так измяться за каких-то несколько часов сна.

У фрау Дегенхард я даже не присел. Кофе был если не крепкий, то хотя бы горький, я выпил его стоя.

— Надеюсь, вы не скрываетесь от меня, с тех пор как вернулись из Тюрингии? — спросила она.

— Времени нет! — ответил я между двумя глотками.

— Это, может быть, просто отговорка, — сказала она. — Но так и быть, поверим. Говорят, ваша поездка была успешной, — она сказала это словно мимоходом, сортируя толстую пачку протоколов эксперимента. — А в поездке вы с пути не сбились?

Я не сразу сообразил, что она имеет в виду. Разговор, на который она намекала, был, мне казалось, так давно, хотя с тех пор прошло всего несколько дней.

— Ничуть, — ответил я. — У меня не было ни малейшего повода вспоминать о вашем предостережении. — Я поставил чашку на стол, поблагодарил, и вдруг меня что-то подтолкнуло, я спросил: — Вы сказали не все?