3

3

Рота Дуброва с утра отбила семь атак немецкой пехоты. Но противник снова обрушил на позиции роты шквал артиллерийского и минометного огня. С угрожающим свистом сыпались мины, злобно шипели снаряды, раскидывая вокруг тяжелые сухие комья земли, визжали осколки. Бойцам, слышавшим их смертоносное завывание, казалось, что каждый снаряд, каждая мина и осколок летят именно в него. Изредка в окопах раздавался короткий крик или протяжный глухой стон. Многие умирали безмолвно, не успев понять, откуда пришла смерть. Выглянешь из-за укрытия, посмотришь на опустевшие позиции, и становится страшно. Кажется, нет ни души. Попробуй узнать, кто из бойцов убит, а кто жив.

Миронов спокойным взглядом осматривал позиции. Командиры отделений все чаще и чаще доносили о выбытии бойцов из строя. Но теперь Миронов не ощущал растерянности, которая в первые дни войны чуть было не толкнула его на преступление.

Все вокруг казалось мертвым, но только на первый взгляд.

Бойцы терпеливо пережидали томительно длинные, порой отчаянно-безнадежные минуты, пока, наконец, артиллерия противника не угомонится. Каждый хорошо знал, что после шквального огневого налета артиллерии и минометов непременно последует новая атака врага, может быть, еще более сильная и напористая. Поэтому все готовились к этой встрече.

И действительно, обстрел вдруг прекратился. Полагута высунул голову, огляделся. Справа и слева среди хаоса развороченной земли, осторожно вытягивая шеи, осматривались бойцы отделения. «Значит, все в порядке», — и Андрей, облегченно вздохнув, полез в карман за табаком и бумагой. Долго ему не удавалось скрутить цигарку — пальцы одеревенели от напряжения, с которым он вцепился в винтовку, когда лежал на дне окопа. После двух-трех затяжек повеселело на душе.

Слева, из окопа Ежа, тоже вился голубоватый дымок. «Значит, жив», — подумал Андрей. Он посмотрел вправо — и там тоже курился дымок и блестел штык.

Из тыла к позиции отделения ползли подносчики патронов. Они то исчезали в воронках, то снова появлялись, волоча за собой вещмешки. Пользуясь коротким затишьем, они торопились раздать боеприпасы.

Возле Полагуты упала пачка патронов, другая, третья… Боец приметлив. От того, сколько раз приползает подносчик и сколько даст патронов, в душу бойца вселяется уверенность: значит, все в порядке, воевать есть чем. По выражению лица командира и тону его речи боец угадывает, как идут дела и что можно ожидать в ближайшее время. Суровая военная жизнь выработала свои особые приметы, которым нельзя не верить.