Но немцы, нащупав слабое место на стыке двух рот, уже вводили туда свежие силы. Переправясь вброд, немецкие пехотинцы уже опять теснили роту. Дубров поднялся и с винтовкой в руках повел бойцов в контратаку. Для немцев контратака была неожиданной. Ударами приклада Дубров сбил с ног двух убегавших вражеских автоматчиков и устремился вперед, пытаясь перехватить отходивших солдат противника.

У самой реки, когда, казалось, замысел Дуброва был почти осуществлен, он обернулся и задержался на мгновение, показывая рукой взводу Миронова, где перехватить ему выход из оврага. Туда отступали немцы. И в этот момент немецкий автоматчик, притаившийся в прибрежных кустах, дал очередь в спину Дуброва. Лейтенант рухнул на землю.

Миронов услышал резкую автоматную трескотню, быстро осмотрелся и, не найдя среди отступавших высокой фигуры Дуброва, понял все… Он поднял взвод и бегом повел его к оврагу, чтобы перехватить отступающих немцев.

4

4

Миронов открыл первую страничку дневника Дуброва, В верхнем уголке ее стоял эпиграф: «Не умирать ты в бой идешь, а побеждать и жить».

«Сегодня с Сашей толковали о военной академии. Приложу все старания, чтоб попасть в нее, как только окончится война».

«Сегодня с Сашей толковали о военной академии. Приложу все старания, чтоб попасть в нее, как только окончится война».

Миронов перевернул еще несколько страничек.

«…Пришлось проявить „характер“ по отношению к Миронову: отстал на привале со взводом. Сколько я пережил за часы их отсутствия! Ругаю его, а злость поднимается на самого себя. И я ведь прошляпил. И чем больше злюсь на себя, тем больше ругаю его. Он был удивлен моей неожиданной строгостью, но, как честный командир, любящий службу, молчал. Ему обязательно нужно вступить в партию. Хороший командир».

«…Пришлось проявить „характер“ по отношению к Миронову: отстал на привале со взводом. Сколько я пережил за часы их отсутствия! Ругаю его, а злость поднимается на самого себя. И я ведь прошляпил. И чем больше злюсь на себя, тем больше ругаю его. Он был удивлен моей неожиданной строгостью, но, как честный командир, любящий службу, молчал. Ему обязательно нужно вступить в партию. Хороший командир».

«Так вот он какой, Дубров!» — Миронов задумался.

— Товарищ лейтенант, — прервал его размышления политрук Куранда, передавая какую-то бумажку. — Вместе с комсомольским билетом была…

Миронов, чувствуя, как дрожат его руки, развернул лист бумаги в пятнах запекшейся крови.

— «Завещание, — прочитал он вслух. — Прочесть бойцам и командирам роты в случае моей смерти…»