— Неужели и ты из завистливых? Раньше что-то я за тобой этого не замечал. Да в не век же мне над тобой начальствовать, Михаил Алексеевич, — улыбался Поморцев.

Кусок мяса, который он попытался достать из щей, сорвался и утонул.

— Вот не везет человеку: один раз большой кусок попался и тот сорвался. Хорошие у тебя повара! Щи, ну, точно дома приготовленные. А я, признаться, заскучал по горячей пище: ведь все больше всухомятку живем.

— Повара у меня в полку завидные. Бурунов об этом постарался: двух шеф-поваров где-то отыскал.

— А не обижаешь ли ты, случаем, комиссара своего? — вдруг неожиданно спросил Поморцев. — Ты ведь мужик с характером. Тебе не перечь…

— Неужели жаловался? — спросил Канашов.

— Бурунов не жаловался. А вот с Русачевым у вас натянутые отношения.

— Тут уж давние симпатии. Личные, так сказать…

— И личные и, я бы добавил, лишние. Главное — это делу мешает.

Они доели борщ. Поморцев перевернул котелок и постучал ложкой в дно.

— Понял, что это? Гость добавки требует, — подмигнул Канашов ординарцу. Тот вскоре возвратился с пустым котелком.

— Товарищ подполковник, повар не дает больше щей. Говорит, запретил ему комиссар. Пока не накормит всех по первому кругу, добавки нельзя давать.

— Ты видишь, Константин Васильевич, какие порядки завел твой Бурунов? Командира полка и того в черном теле держит, — шутливо пожаловался Канашов и подсказал ординарцу: — А ты скажи ему, что я не один… У меня комиссар дивизии в гостях…

— Из-за чего вы опять вчера столкнулись? — спокойно спросил Поморцев.

— Видишь, Константин Васильевич, по-разному мы на вещи смотрим. К примеру, он в современных условиях ведения войны признает только один способ военных действий — жесткую, упорную оборону. Но оборона, как известно, кроме упорства, должна быть и активной. И комдив, заметь, не отрицает этого — ведь так и в уставе сказано. А вот когда я говорю ему, что эта активность должна проявляться не только в таких масштабах, как фронт и армия, но и в батальоне, полку, дивизии и прежде всего в умелом использовании местности, устройстве засад, в нанесении контратак, он категорически возражает, называет это тактикой распыления сил, тактикой булавочных уколов слону. А я не могу с ним согласиться, потому что все это я на практике проверил. За полмесяца истребительные группы моего полка и подвижный отряд уничтожили в засаде четырнадцать танков и три автомашины. А весь полк в обороне за это же время уничтожил только одиннадцать танков. Вот ты и сравни, учитывая при этом, что в полку более половины из одиннадцати танков было подбито нашей артиллерией. Как по-твоему — кто прав?