К истине ближе второе. Подчеркнем еще раз: перевод был исключен.

Отсюда не следует, что Катаев-младший вообще не ездил из Одессы в Москву. Даже и с револьвером в кармане. Было нечто подобное. Как выше отмечалось, в начале 1923 года.

Действующий сотрудник милиции, как положено, с личным оружием и при удостоверении отправился в Центророзыск. Правда, не «переводиться», а согласовать вопрос отсрочки от призыва в РККА – для себя и коллег.

Второй раз в Москву ехал бывший сыщик. И воспоминания о двух поездках Катаев-младший контаминировал, выстраивая биографическую легенду. Только стоит еще раз подчеркнуть: так и не подготовил он к публикации книгу о друге.

Однако тему продолжил старший брат. В 1978 году журнал «Новый мир» опубликовал автобиографический роман «Алмазный мой венец»[144].

Катаев-старший дополнил версию младшего. Сообщил, что брат приехал из Одессы и «решил поступить на службу. Но куда? В стране все еще была безработица. У него имелись отличные рекомендации уездного уголовного розыска, и он пошел с ними в московский уголовный розыск, где ему предложили место, как вы думаете где? – ни более, ни менее как в Бутырской тюрьме надзирателем в больничном отделении».

Там, по версии брата, Катаев-младший и начал служить, но доходы оказались мизерными, и старший убедил найти другой способ заработка. Первый рассказ о сотруднике угрозыска – «Гусь и украденные доски» – был написан за час, вскоре опубликован, гонорар же превысил месячное надзирательское жалованье.

Перспективы были ясны. Катаев-младший оставил надзирательскую службу и «сдал казенный наган в Московское управление уголовного розыска».

Сюжет, конечно, эффектный, почему и многократно воспроизведенный в работах литературоведов. Противоречия же – на уровне реалий эпохи и библиографии – обычно игнорировались.

Во-первых, не входило в задачи МУРа обеспечение Бутырок младшим персоналом. Наркомат один, да ведомства разные.

Соответственно, надзиратель не смог бы в «Московское управление уголовного розыска» сдать «казенный наган». Для этого в Бутырках своя оружейная.

Во-вторых, упомянутый Катаевым-старшим рассказ опубликован, когда минуло почти шесть месяцев с приезда младшего брата. Если допустить, что изложенная в романе история тюремной службы истинна, так случилось невероятное. Пусть в стране и была тогда безработица, но для муровского руководства кадровый дефицит оставался актуальной проблемой, а тут недавний инспектор, причем с «отличными рекомендациями», отправлен в надзиратели и – забыт на полгода.

Ну а в-третьих, рассказ не был дебютом. И это уже давно известно[145].