Тогда же Бухарин демонстративно подал в отставку. Ее, впрочем, отклонили. И выступление, упомянутое Мандельштамом, адресовано было не столько «рабселькорам», сколько партийной элите. Посвященные восприняли его как откровенно антисталинское.

Бухаринский статус изменился. Потому и руководство «Вечернего Киева» сделало примечание к «Вееру герцогини»: «Редакция, помещая интересную статью т. Мандельштама, не вполне соглашается с некоторыми ее положениями»[62].

Наиболее известные периодические издания сочли нужным проигнорировать роман «Двенадцать стульев». Потому что критики и «ответственные редакторы» оказались в весьма сложной ситуации.

«Двенадцать стульев» – роман «антилевацкий», его направленность была очевидна. При этом разгром «левой оппозиции» считался завершенным. В разгаре – борьба с Бухариным. Значит, хвалебные отзывы неуместны. Тут уже в «правые уклонисты» попадешь. Негативные рецензии тоже нежелательны: можно оказаться «троцкистом».

Несколько опубликованных отзывов – исключения из правила. Критики и редакторы дожидались официального решения проблемы.

Мели в фарватере

Начало осени 1928 года для Ильфа и Петрова – время разочарования. Книжное издание романа не обусловило триумф соавторов. Даже наоборот. Можно сказать, что отыскали фарватер, и вдруг – мель.

Продолжение «Двенадцати стульев» стало неактуальным. Соавторы вынуждены были отказаться от замысла нового романа. Точнее, отложить реализацию. Опять же, Ильф и Петров лишились постоянного места работы. Следовало искать новое, причем срочно.

Этот период литературоведы характеризовали кратко. Так, Л. М. Яновская лишь констатировала, что Ильф и Петров ушли из редакции «Гудка». И далее сообщила: «А в ноябре 1928 г. мы видим уже обоих соавторов сотрудниками только что основанного сатирического журнала “Чудак”»[63].

Действительно, положение соавторов упрочилось. Их покровителем стал редактор «Чудака». Кстати, старый знакомый – М. Е. Кольцов. Он тоже некогда был в руководстве Одукроста.

Кольцов – почти ровесник Ильфа, но как журналист некоторую известность получил еще в досоветский период. А в советский период быстро делал журналистскую карьеру, выполняя при этом секретные задания ВЧК и Совнаркома. Лично знал Сталина еще по киевской миссии 1918 года[64].

Вскоре Кольцов стал едва ли не самым авторитетным советским журналистом. Регулярно печатался в «Правде» и по-прежнему был связан с разведывательными службами. Исполнял весьма деликатные сталинские поручения в области формирования мирового общественного мнения.

Занимался Кольцов и организацией советской прессы. По его инициативе было, как известно, возобновлено издание популярнейшего иллюстрированного еженедельника «Огонек», закрытого с началом Гражданской войны. Новую редакцию, понятно, возглавил инициатор.